Байки из институтской курилки - страница 8

Совершенно обалдевший Д. механически допил пиво, а после снова собрал учебники и шагами нетвердыми не от пива, а от полной непонятности событий, направился назад на Моховую, в тот самый дворик, который позже получит прозвище "психодрома". Там сидели и курили задержавшиеся после экзамена однокурсники. К ним он и понес свою загадку - кто ж тут у него накалякал в матрикуле? Отчасти надежда теплится, что случилось чудо. Но большинство шансов, конечно, за то, что, действительно, разговор был с каким-то алкашом из бывших научников и еще придется как-то выходить из положения, когда придешь на переэкзаменовку. Не показывать же эти почеркушки и это "отлично" экзаменатору. Совсем озвереет.

Сокурсники выслушали юрину историю, взглянули в зачетку и обрадовали:

- Дурак, не мучайся, а беги в деканат, чтобы записали в ведомость. Это завкафедрой. Его подпись. Видишь - "Ф"? Эх, счастье привалило балбесу!

* * *

Пожалуй, больше ничего, что можно было бы добавить в жанре "легенды о Фросте", пока не припоминается. Так на этом и закончим, наверное. Разве что вспомнить то, что рассказывали моему отцу их общие друзья после смерти А.В. .

Умер он в конце лета пятьдесят второго в Баку, мы же говорили о том, что он туда часто ездил в командировки, вел шефство над тамошней нефтехимией еще с "довойны". Для всех, кто его знал, было большое горе, но и мысль, что "допился Фрост", тоже была. А потом стало известно, что умер он от энцефаломиелита, это тогда ни распознавать, ни лечить еще не научились, да и сейчас ...

А когда было вскрытие, то оказалось будто бы, что его печень, сердце и легкие, если их сравнить с известной медицинской картинкой-страшилкой, выглядят как те, что слева, где идеальные внутренние органы здорового человека, а не те, что справа - печень, сердце и легкие человека пьющего. Может быть, наши физиологи и биохимики не все еще понимают пока про индивидуальные свойства организма?

5

Когда я удрал из Академии на Север а ля Смок Беллью, я, как водится, окончательно связи не рвал. И вот попросил меня мой бывший шеф, узнав, что я там на Самотлоре занимаюсь ресурсами попутного газа, сделать у них в очередной приезд в столицу на семинаре доклад: какие перспективы добычи углеводородов в Западной Сибири, и что отсюда вытекает для академической химии. Я сгоряча согласился, а потом потихоньку это дело просаботировал: по сложившемуся у меня к тому времени мнению, ничего хорошего ни для чего в стране из этих перспектив не вытекало. Изложи я это мнение - мог бы вернуться в Сибирь уже в черном зэковском бушлате за разглашение секретных сведений и антисоветскую пропаганду. Дело было в том, что треть нефтедобычи на 90-й год обещалась из-под дна Карского моря, притом, что никаких технических решений для такой добычи не было, да собственно, и посейчас нет. Для прочно сидевшей на нефтяной игле страны это гарантированно обещало крупные экономические и социальные потрясения.

Странно, что этого не видели достаточно, по-видимому, умные и информированные люди. Ну вот, был тогда такой академик, не то членкор Калечиц, известный химик, автор хорошей книжки по гидропроцессам, основатель и руководитель очень приличного академического института по нашим делам в Иркутске, а в это время как бы "главный химик Советского Союза" по своей должности зампреда Госкомитета по науке и технике. Когда я еще был в ИОХе, пришел великий человек к нам в институт делать лекцию для наших ученых по перспективам развития промышленной химии углеводородов. Начал он публику просвещать про грядущие перспективы нефтедобычи и, соответственно, нефтепереработки. "Мы, - говорит, - скоро выйдем на единичные мощности по первичной переработке нефти до ста миллионов тонн, по каталитическому крекингу до пятидесяти миллионов тонн. С такой установки будет получаться в год помимо всего прочего до ста тысяч тонн ...", и называет аллен, довольно экзотический по структуре углеводород, который никакого особого промышленного применения и посейчас не нашел. - "Вот какое полезное использование академическая наука могла бы для него предложить?"