Байки нефтяного Севера - страница 21

Да и пока мы со всем этим возились, проверяли, тем временем налепили сепараторов-пробколовок на входе — и проблема, слава Богу, умерла.

Но до этого еще далеко.

А пока Николай Петрович говорит мне:

— Раз, — мол, — ты такой умный, что тут нам лекции по химии читаешь, скажи, а можно ли этот нагар как-нибудь убрать без разборки компрессора.

— Ну, не знаю. Идеи есть, но я не проверял, да и как? У меня такого и договора нету. То, что сказал, то знаю от людей, да и теория у этого дела давно есть, коксообразование в нефтепереработке хорошо знакомо. Есть идея насчет растворителя…

Тут я, в общих чертах, и изложил: какие есть варианты.

— Ну, а что тебе для этого нужно? — Вообще говоря — три вещи: Заказ. Один какой-нибудь компрессор под эксперименты, чтобы в нагаре, и чтобы я его не боялся сломать (а такой компрессор стоит два миллиона валютных рубликов). И цистерну растворителя. Лучше всего толуола. Его можно достать на Омском Нефтехиме.

Главный вызывает начальника отдела снабжения, а тогда в Главтюменнефтегазе это была женщина, легендарная Николаева.

— Вот, Николаева, науке для того, чтобы почистить газлифтные компрессора, нужно цистерну толуола. Две недели. Пригонишь в Нижневартовск за счет тамошнего объединения.

Она поморгала и говорит с сомнением:

— Николай Петрович, толуол — это ж какая-то взрывчатка, как мы ее?

Он смотрит на меня — что ж, мол, ты нам: импортные компрессора своей взрывчаткой на воздух поднять предлагаешь? тогда уж не будет ни нагару, ни самих машин.

Я говорю:

— Дак, Николай Петрович! Взрывчатка — это тринитротолуол. Его из толуола и делают. А толуол — это ароматический углеводород, его на заводе получают, на установке платформинга. Кроме производства взрывчатых веществ еще применяют как растворитель, почему и я хочу. Еще для повышения октанового числа у бензинов.

Тут я смотрю — его осенило. Конечно, то, что в нефтяном учил, давно позабыто, в добыче с этим не сталкиваешься, а то, что не нужно — забывается.

Но вот про октановое число мой собеседник помнит. Не по работе — автомобилист же!

Вспомнил, сообразил и говорит:

— Точно. Высокооктановый компонент. Толуол. Точно! Николаева — две цистерны!

В предыдущей байке упоминался генеральный сибирского объединения газопереработчиков, с которым у нас одно время были несколько "нервенные" отношения.

Но, однако, через какое-то время был повод этому самому Алексею Ильичу убедиться, что при злобном языке я, однако ж, подлянкам за спиной не обучен. Стал он ко мне поблагосклонней. Да и мне жить в постоянной герилье против главного заказчика — не особенно большое удовольствие. Дак и то, что увидев моего оппонента в деле, на аварии, когда перемерз трубопровод сжиженного газа от Нижневартовска на Большую Землю, я увидал, что, в отличие от всех съехавшихся начальников, он в истерику не впадает, министра до мокрых кальсон не боится, во всяком случае, не дает повод это заметить, подчиненных зазря не дергает, принимает решения в меру своего не особенно высокого инженерного уровня — но не суматошные, да и специалистам умеет иногда доверять.

Зауважал.

Но до полной любви еще далековато. С его стороны, помимо прочего, естественное недоверие выбившегося наверх выходца из мордовской деревни к москвичу, научнику, интелю не в первом поколении и мало того, что русскому, да еще вдобавок и еврею.

И вот он вдруг звонит мне, сам причем, не секретарша и не референт.

— Всегда к услугам, А.И.

— Тут приехал инспектор из Комитета Народного Контроля. Вызвал меня и гендиректора нефтяников. Небось из-за Ваших факелов. Хотел было возразить, что факела не мои, а как раз ихние, мои — измерения, по которым газа горит в полтора раза больше, чем они отчитываются. Но промолчал.

А он продолжает.

— В общем, я с Вашим начальством договорился, чтобы Вы моим помощником поработали на этой встрече. Не обидитесь? — Да ну, что Вы, А.И? Чем могу. Вы наши кормильцы.

Приезжаю за десять минут до назначенного времени в объединение "Нижневартовскнефтегаз", в старое еще здание, где на фасаде этаж белый — следующий темносерый, опять белый, опять темносерый. Так что в городе его называют — "Белый Дом с черными мыслями". Заходим вместе с патроном в кабинет ихнего генерального. Тот сидит, а при нем, вместо помощника, мой приятель, замначальника техотдела Валера Я… То есть, у того гендира та же версия — зачем встречаемся. Полагают они оба, что дошли наши цифры до КНК и теперь их будут сношать за липовую отчетность по газу. Потому, что на заводы приходит с Самотлора газа в полтора раза больше, чем там числится. А еще и факела за 100 км видать.