Бегом от токсичных родителей - страница 13

За то, что купленный дом слишком большой по сравнению с квартирой.

За то, что шью, а не покупаю детям новогодние костюмы и пеку торты на праздники (свекровь).

За то, что не шью, а покупаю детям новогодние костюмы и покупаю пиццу на праздники (мать). Обеим новогодние костюмы для детей шили их мамы.

За то, что не покупаю готовые пельмени (свекровь).

За то, что не покупаю домашнее коровье молоко (мать).

За то, что я слишком рано вышла на работу, ребенок слишком мал.

За то, что слишком поздно вышла на работу, бездельничаю на шее мужа.

За то, что прошу посидеть с ребенком, потому что мне нужно пойти к стоматологу (родила ребенка, так сиди с ним сама).

За то, что пошла учиться на второе высшее (мы тебе дали образование, куда тебе еще? – мама; есть профессия, значит надо по ней работать – свекровь).

За то, что вожу детей на дополнительное образование (Тебе нечего делать. У тебя деньги лишние. Вырастут – сами пойдут учиться, куда им захочется. Это ты хочешь повыпендриваться, что у тебя дети вундеркинды!).

За то, что меняем детям спортивные секции, если им не нравится (вы все бросаете на полпути, ничего не можете довести до конца).

За то, что мне тяжело (не надо было рожать).

За то, что пытаюсь в свою жизнь впихнуть что-то помимо хлопот с детьми и домашним хозяйством (а не надо было рожать! Хотела, чтобы были дети? – вот и сиди теперь).

За то, что мы поженились.

За то, что мы не отмечаем годовщину свадьбы.

За то, что покупаем детям игрушки.

Это конечно не полный перечень того, чего в жизни не должны делать порядочные люди.

Моя мама верила в силу слова, молитвы и материнского благословения.

Она считала, что если мать молится за дочь, то приносит ей больше добра, чем если пару часов подержит на руках грудного внука, пока спина дочери отдыхает.

Это ведь такая чепуха – посидеть с младенцем. А вот ежедневно молиться за своего ребенка – это жертва, посильная только искренне любящим родителям.

Примерно так выглядело объяснение того, как сильно помогает мне моя мама в ответ на просьбы уделить мне несколько часов в месяц.

Она верила, что дети выздоравливали не потому, что им давали лекарство и выхаживали их ночами, а потому что она думала о них. Мой муж находил себе работу не потому, что прикладывал к этому все усилия, а потому что она молилась. Мне кажется даже грязное белье в моем доме очищалось силой молитвы, а не электричеством и водой в стиральной машине.

Это ее жизненные неурядицы требовали фактического вмешательства. Поискать для папы работу, обзвонив всех коллег мужа. Поискать для нее в интернете информацию о каком-нибудь лекарстве. Подумать, на какой лучше факультет поступать брату. А потом на какую специализацию. А потом найти врача для военкомата. Стоматолога. Повара на свадьбу.

Не можешь? Что значит не можешь? Не хочешь это называется.

Мы привыкли к течению жизни. Поддержки не ждали. Хорошего мнения о себе тоже. Так и жили, перенося очередной материнский выплеск как двухмесячные морозы – ничего не сделать, только переждать. Отпускали детей к бабушкам.

Прошло то время, когда маленький ребенок просился к бабушке в гости, а та не хотела его видеть, и я вынуждена была изворачиваться перед сыном, что бабушка занята и прочее. Пока однажды пятилетний сын не спросил меня – почему я НЕ РАЗРЕШАЮ ему ходить к бабушке. Я чувствовала себя от этого очень скверно. Пыталась пожаловаться маме на нее саму, пожалела об этом. Муж предложил внуку самому общаться с бабушкой. Тот позвонил ей один раз, получил отказ, и за новыми отказами уже не обращался.

Теперь внуки были большие, ходили в гости сами и смотрели там телевизор. Или играли на компьютере. Бабушки заняли нишу, в которой могли быть хорошими на фоне плохих родителей. Мы не одобряли телевизор, компьютер и конфеты.

Наша жизнь текла удовлетворительно, хоть и неправильно.

Пока мы не столкнулись с одной проблемой.

Санкции в РФ привели к тому, что возникли перебои в поставках самых разных медикаментов. В том числе и тех, что были нужны нам.

Я пришла к родителям, помня еще об одном выданном мне векселе. «Если тебе понадобится помощь, отец за тебя последнюю каплю крови отдаст.» Это был один из тех векселей-фантиков, по которому я всю жизнь посвящала интересам родителей. Я знала, что такие заявления говорят об очень глубокой связи.