Бегство мертвого шпиона - страница 47

Он сложил одежду в полиэтиленовый пакет, спустился вниз, купил жетон и немного стирального порошка. Молодая женщина на ресепшн увидела мешок и улыбнулась его домовитости. За ухом у нее был цветок, она представилась как Моника, а затем пошутила, что у ирландских туристов всегда самая чистая одежда. Марчант знал, что сильно рискует, вступая в беседу с незнакомыми людьми, но она сама спровоцировала его на разговор, и если бы он промолчал, то вызвал бы еще больше подозрений. К тому же Моника — хорошенькая, богемного вида девушка двадцати с небольшим лет, — была как раз в его вкусе.

— Красивый цветок, — сказал он, улыбаясь ей в ответ. У Марчанта был легкий дублинский акцент, как и у его матери.

— Спасибо.

— У меня вся комната изрисована цветами.

— А, так вы остановились в весеннем номере? Вам там понравилось? Ее оформлял мой друг. Он — художник.

— Круто, — сказал он, надеясь, что она уловила иронию в его голосе.

Моника тихо рассмеялась и пошла по коридору в сторону прачечной.

Он услышал, как она медленно повторила: «Круто».

В графе «сексуальная ориентация» Дэвид Марлоу был охарактеризован как «неразборчивый гетеросексуал». Марчанту стало интересно, что было написано по этому поводу в его личном досье. В начале тренировок в Форте он изо всех сил старался не увлечься Лейлой и специально встречался с другими женщинами. Он шутил, что в школе разведки бессмысленно искать честную девушку: здесь учили обманывать и лгать, а не любить. Но в конце концов Марчант все равно вернулся к Лейле. Она, казалось, совершенно не удивилась этому событию и приняла его. Так продолжалось до недавнего времени. Но за несколько месяцев до его отстранения, когда он уже был готов к серьезным отношениям (и нуждался в них), она вдруг не захотела делать дальнейших шагов к сближению, ее поведение стало переменчивым: она то отталкивала его, то сама возвращалась к нему.

Выкладывая одежду из пакета в пустую стиральную машину, Марчант подумал, что Дэвиду Марлоу не составит труда обольстить женщину. Но гораздо сложнее ему будет сдержать свои воспоминания, даже в обществе такой хипповой красотки, как Моника. Но он надеялся, что раздражение, вызванное странным поведением Лейлы, поможет ему заглушить уколы совести.

Прошли годы с тех пор, как он в последний раз заводил интрижку с девушкой вроде Моники или останавливался в местах, подобных «Оки-Доки», но он почувствовал прилив бодрости, поняв, как быстро возвращаются к нему старые привычки. Как будто в голове у него сработал переключатель. Он подумал, что неплохо было бы снова забить косячок (чего он не делал с тех пор, как поступил на службу) и насладиться случайным сексом.

Но улыбка вскоре исчезла с его лица, пока он смотрел на гремящий и вращающийся барабан машины. Из кухни, находившейся в конце коридора, запахло едой, готовили какие-то польские блюда: бигос[11] или, возможно, фляки.[12] Его желудок рефлекторно сжался. Он быстро кивнул своей новой знакомой с ресепшн и выскочил на улицу, на свежий воздух. При воспоминании о воде его желудок задергался в конвульсиях, им овладела паника.

Он согнулся над сточной канавой, и его вывернуло наизнанку. Тяжело дыша, он быстрым шагом пошел по пустой улице, стараясь прятаться в тени ранних сумерек. Затем он услышал позади себя голос Моники:

— С вами все хорошо? Вы выглядите ужасно. Совсем не круто.

Цветок теперь торчал у нее из-за другого уха, но Марчант ничего не сказал, а Марлоу просто не обратил бы на это внимания.

— У меня все хорошо, — пробормотал он и впервые окинул взглядом ее стройную фигуру. — Здесь где-нибудь есть парикмахерская? Ничего особенного, просто хочу постричься под ноль.

— Под ноль?

— Ну, коротко, — сказал он. — Совсем… как в армии…

Полчаса спустя он сидел на стуле в съемной квартире в соседнем от хостела доме и держал в руке стакан виски. Моника склонилась над ним, сбривая последние волоски с его головы, ее голый пупок с пирсингом прижимался к его спине. В одной руке она держала бритву, в другой — большой косяк с марихуаной. Магнитола играла Вашти Баньяна. Моника предложила Марчанту постричь его, и он не видел никаких причин отказывать ей. Дежурство Моники в хостеле закончилось, и в ее квартире он чувствовал себя в относительной безопасности.