Белая нить - страница 4
– Эй! Где вы? – кричала она в тот миг, как разум подкинул Олеандру иной вопрос: «Где треклятый хин?»
Он перебросил ноги через обломок ветви и соскользнул по лиане вниз. Спрыгнул на траву и прошёл к лужайке.
– Кто ты? – вопросил он и вынырнул из-за деревьев.
Крикунья вздрогнула и обернулась. Моргнула. Окинула его напряженным взором исподлобья.
Олеандр встретил её взгляд. И в голове поселился престранный вопрос: «Не встречались ли они прежде?» Нет. Он определённо не знал эту девушку. Но от неё веяло знакомым, почти родным теплом. Он будто давнюю подругу оглядывал, с который они побывали во всех мыслимых и немыслимых передрягах. Оглядывал, и на уме вертелись дурацкие мысли о переселении душ, о Судьбе, решившей свести в новой жизни двух потерявших друг друга соратников.
В один миг даже показалось, что Олеандр увидел белую нить, которая протянулась к нему от крикуньи.
Что за ерунда? Он встряхнулся, прогоняя наваждение.
– Я Эсфирь. – Её ответ повторило скальное эхо. – Вы уже спрашивали.
Спрашивал? Похоже, она его с кем-то спутала. Хотя он слабо представлял, где она ухитрилась встретить другого такого полудурка, надумавшего прогуляться ночью у Морионовых скал.
– Ничего я у тебя не спрашивал, – пробурчал Олеандр. – Я впервые тебя вижу.
В глазах Эсфирь – черных, великоватых для тощего лица – промелькнула тень недоумения.
Олеандр хотел спросить, что её изумило, но отвлёкся, заинтересованный беспорядком. Прокрутился вокруг себя, щурясь и осматривая лужайку.
Деревья и кустарники обступали её полукругом и примыкали к чёрным скалам. У их подножия темнел проход в пещеру, возле и внутри которой громоздились расколотые камни. Некоторые едва ли не до верхушек деревьев достигали. Часть осколков опутывали потрепанные лозы. Огрызки лиан валялись на земле, тянулись к стволам, цеплялись за них, овивали.
Вот что за грохот недавно донесся до слуха! Некто, похоже, камни передвигал. Ночью. У Морионовых скал.
Бессмыслица!
– Что здесь произошло? – спросил Олеандр, но голос его потонул девичьем.
– Это ваш друг?..
И он дернул щекой. Предчаяние беды разлилось по венам холодом. Олеандр глянул через плечо – хин медленно подкрадывался сзади. Позорище! Как можно его не заметить?!
– …Кажется, – слова Эсфирь сливались со звоном, гуляющим в ушах, – ваш друг хочет нам что-то сказать.
– Да не друг он мне!
Хин мешкал. Не спешил нападать. Олеандр пожелал сунуть руку в карман, чтобы выудить семена дурмана. Но едва пошевелился, шар чернильной мглы ударил в предплечье. Впитался в кожу, отнимая чары.
– Ой! – пискнула Эсфирь.
Проклятие! Дыхание оборвалось. Сознание рывком провалилось во мрак и прояснилось, как бывает при засыпании. Простое движение обернулось пыткой, как если бы Олеандр толкал в гору бревно.
Не сразу, но пальцы нырнули в карман. Семена скользнули в ладонь, и он швырнул их в хина. Поочередные хлопки растревожили ночь, схлестнулись с рыком зверя. Он отскочил, но поздно – облака розоватой пыльцы окружили хина, просочились в разрезы костяного черепа.
Зверь шагнул к Эсфирь. Но ветра одурения качнули его в сторонку. Уронили на останки булыжника.
Чары больше не утекали из тела. Олеандр рванул к Эсфирь. Коснулся её плеча и потащил в лес. Она недолго поддавалась.
– Вы что натворили?! – выскользнула из хватки, стоило хину осесть наземь.
Отпрянула и метнулась к зверю столь резко, что Олеандр опешил.
Вот ведь дуреха! Он кинулся Эсфирь наперерез. Голова кружилась дико, шатало. И всё же он ухитрился её обогнать и встал перед упавшим хином неподвижно, словно вырезанный из дерева.
– Совсем дурная? – слетело с языка первое, что пришло на ум. – Ты на кой к нему в пасть лезешь?
Эсфирь не удостоила Олеандра и взглядом. Немыслимо! Тревога в её глазах – за хина!
Олеандр моргнул. Оглянулся, и кровь загромыхала в ушах, вторя гулким ударам сердца. Непозволительно быстро зверь отошёл от отравления. Постукивая копытом о копыто, он врезался когтями в землю, разогнул спину. Воззрился на них сверху-вниз и выдохнул дымное облако.
– Улетай! – выдали губы Олеандра, пока рассудок перебирал всевозможные пути отхода.
Он пятился, отталкивая Эсфирь.