Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!] - страница 9
Саня: Слышишь, отлично.
Милош: Я тебя не слышу.
Саня: Слышишь, слышишь!
Милош гневно кричит. Громко. С надрывом.
Милош: НЕ СЛЫШУ!!!
Ребенок, разбуженный шумом, кричит. Саня замирает на какое-то мгновение. Смотрит на Милоша, как будто решает, смеет ли она продолжать. Затем продолжает, отступая, успокаиваясь.
Саня: Что ты орешь, видишь, ты его испугал…
Раздается звонок в дверь.
Саня: Только их еще не хватало!
Милош идет к двери. Открывает ее. В квартиру входят Кача и Дуле.
Кача: Мы не слишком рано?
Саня встает со стула, идет навстречу гостям.
Милош: Нет, нет. Как раз вовремя.
Саня и Кача целуются, мужчины жмут друг другу руки.
Саня: Милости просим…
Саня намеревается поцеловать Качу три раза, Кача целует ее только два раза, так что Саня «зависает» с третьим поцелуем.
Кача: Ой, извини, я, кажется, отвыкла от этого деревенского обычая целоваться трижды…
Сане не по себе, и это очевидно. Кача целует Милоша два раза.
Саня: Я с очень близкими на самом деле целуюсь только один раз…
Саня целует Дуле только один раз.
Саня: Это как-то намного интимнее. Как ты, Дуле?
Дуле: Хорошо…
Каче не по себе, и это очевидно. Она говорит, вплотную приблизившись к лицу ребенка.
Кача: Kак ты, малыш? Смотри, что тебе принесла тетя Кача…
Kaча достает из сумки какую-то поющую игрушку.
Кача: Смотри, Ниджа, это тебе от твоей тети Качи…
Ребенок, конечно, начинает кричать. Громче, чем когда-либо. Саня берет подарок, уходит с ребенком.
Саня: Спасибо, не стоило… и пожалуйста, не называй его Ниджа. Мне это не приятно. Его зовут Джони.
Kача: Я думала, что это симпатично, так жульнически: Ниджа-Джони…
Милош: Его зовут Никола, а не Джони.
Саня: Но и не Ниджа!
Милош: Не будем сейчас об этом.
Саня: Пошел ты.
Ситуация неприятная. Все молчат. Тишину первым нарушает Дуле.
Дуле: Хозяева, есть ли в этом доме что-нибудь выпить!
Милош: Есть, а как же!
Милош ставит на стол виски.
Милош: Kто будет со льдом, кто без…?
Дуле: Что у тебя? Джони…
Дуле имеет в виду марку виски «Джонни Уокер».
Kача: Вот видишь, глупо звать ребенка Джони. Это то же самое, если бы в Белграде ты назвала его «Балтик». Или «Желтая Оса».
Kaча смеется. Сане не по себе.
Дуле: А где у тебя эта с прошлого раза?
Милош: Kaйсевач?
Дуле: Да, эта горькая…
Милош: Нет больше. Саня выпила.
Kача: Oпa! Я не знала, что и ты — любительница этих народных средств!
Саня: Я не выпила, а делала компресы. У меня болел зуб.
Кача: Ради Бога, Саня, эта страна богата анальгетиками. У капитализма нет времени на зубную боль, на головную боль или на сердечные приступы… Надо просто зайти в аптеку и купить лекарство.
Саня: Не знаю, Кача, заметила ли ты, но я — мать малолетнего ребенка, так называемого младенца, которого я все еще кормлю грудью. И я бы не хотела, чтобы в моем молоке была какая-то химия, чтобы он с малолетства привыкал к анальгетикам.
Kача: Поэтому ты и выбрала эту отраву. Алкоголь, шестьдесят градусов, очень хорошо для ребенка!
Дуле: На самом деле, Саня, тратить такую ракию…
Kача: И ты, Дуле, откуда в тебе эта деревенская привычка? В Белграде ты всегда пил виски, не переносил даже запаха ракии, а теперь целыми днями сокрушаешься по этой гадости!
Милош: Это не гадость. Это настоящая домашняя ракия. Мой отец ее собственными руками делает.
Kача: Такие алхимические опыты, к счастью, в этой цивилизованной стране запрещены законом. Можно мне виски с полным стаканом льда и стакан воды, если это не слишком.
Дуле: И мне тоже. Льда и воды не надо.
Kача: А что ты не возьмешь сразу бутылку, пусть тебе ее всю введут внутривенно. Зачем терять время…?
Милош: Kaча, пожалуйста, оставь человека в покое, пусть выпьет. Не каждый день Новый год.
Кача: Да пусть пьет, мне все равно!
Mилош готовит всем выпивку.
Милош: Ну, будем здоровы!
Дуле: Будем здоровы!
Kача: Чин-чин!
Саня молчит. Все чокаются.
Kача: Да, Милош, как в офисе?
Милош: Не плохо. С Нового года все воскресенья у меня будут выходными днями.
Дуле: Да ладно, а зарплата?
Милош: Зарплата останется такой же. Это в сущности как повышение. Вместо семи дней буду работать шесть, а зарплата останется такой же.
Саня: Лучше бы ты работал и в воскресенье, но за большие деньги.