Белый конь на белом снегу - страница 4

стр.

Прежде чем написать свой первый очерк для «Правды», Александр Скрыпник прошел горнило (я ничуть не боюсь этого слова) двух самых больших, самых трудных редакционных отделов — партийной жизни и экономического. И наконец этот очерк появился. Он назывался «Соль».

...За первым очерком появился второй, десятый, пятидесятый. Теперь можно было уже говорить, что на страницах «Правды» родился новый очеркист — Александр Скрыпник.

В каждой цеховой гильдии, а наша, журналистская, увы, не является исключением, рядом трудятся ремесленники и творцы. (Да простят мне читатели такую условную классификацию). Они разнятся не столько уровнем образования, подготовки, сколько подходом к делу. Поясню свою мысль реальным примером из жизни.

На машиностроительном заводе ожидается знаменательное событие: с конвейера должен сойти двухсоттысячный станок. Оно, естественно, не ускользает от внимания центральной прессы. Две редакции снаряжают в город Н. своих корреспондентов с заданием написать очерк. У одной центральной газеты — спецкор маститый, у второй — будем считать так — молодой.

Молодой появляется на заводе раньше, не очень уверенный в своих силах и в своем умении быстро собрать материал, он хочет загодя познакомиться с заводом. Ходит по цехам и участкам, разговаривает с рабочими, инженерами, присутствует на производственных совещаниях и планерках, заглядывает в общежития и бытовки, по вечерам в технической библиотеке изучает специальную литературу.

И в конце концов убеждается: хотя станок действительно будет двухсоттысячный, но он почти в полтора раза тяжелее, чем станки на других предприятиях отрасли. На заводе нет настоящей борьбы за экономию и бережливость, соревнование ведется лишь на бумаге, зажимают рационализаторов, критика и самокритика не в чести.

А журналист-ремесленник появляется лишь накануне торжественной даты. Говорит только с директором, берет у него текст еще не произнесенной речи, переписывает с Доски почета фамилии передовиков. И не дожидаясь самого события, садится за очерк. Уж будьте уверены, точно в назначенный срок он передаст табельный панегирик ровно на триста строк (сколько просили) под заголовком, придуманным еще в редакции: «Вперед и выше!»

Что касается его молодого коллеги, а им, как вы догадались, был Александр Скрыпник, то он пока ничего не передаст. Он убедит своего редактора, что подобная публикация неуместна и вредна, поскольку будет еще одним фейерверком, запущенным на этом маскараде показухи и разгильдяйства. Еще немало дней он проведет на заводе, зато его выступление поддержит заводская общественность, обсудит бюро обкома партии, коллегия министерства, а, главное, оно поможет навести должный порядок на производстве...

Я сделал это небольшое отступление для того, чтобы подтвердить, что автор этой книги целиком и полностью принадлежит к разряду журналистов, чью работу пронизывает дух творчества. А в понятие творчества, в том числе и творчества журналиста, прежде всего входит смелость. Смелость поиска, смелость дерзания. Смелость выступить и, если хотите, смелость отказаться от выступления.

Помню, это было еще в «Комсомолке», Александр получил ответственное задание: написать в праздничный номер очерк о прославленном председателе колхоза — кавалере многих наград и лауреате высоких премий. Этому очерку придавалось большое значение, по замыслу секретариата он шел на распашку целевого разворота.

Скрыпник выехал в командировку, но вернулся необычайно скоро.

— Писать об этом председателе не буду. Время до праздника еще есть, пусть сделает очерк кто-нибудь другой.

— В чем же дело?

— Председатель ведет себя, как барин, будто деревня со всеми людьми в придачу принадлежит ему на правах собственности. Ввел чуть ли не палочную дисциплину, не терпит никакой критики, подмял под себя партийный комитет. А как он разговаривает с людьми! Одна нецензурная брань, даже девочек-десятиклассниц не стесняется. Так, хотите, подготовлю реплику или даже фельетон?

Дать реплику, не говоря уже о фельетоне, в ту пору было невозможно. Слишком высок был авторитет председателя, слишком часто называлось его имя в прессе, на совещаниях в высоких сферах. Но очерк в нашей газете так и не появился. Александр написал докладную записку. Время показало, что Скрыпник был прав. Через год председателя сняли с треском. И именно за то, что в свое время подметил наш корреспондент; за нарушение норм партийной этики, за грубость, за самоуправство.