Бесконечное падение - страница 35

Артём больше не удерживает мою руку. Но я так и стою, до боли в пальцах сдавливая и без того практически досуха выжатый лимон. И отчаянно молюсь Всевышнему, чтобы и из меня точно также было бы возможно удалить все те эмоции, что так предательски бесконечно выворачивают наизнанку снова и снова.

— Тём… — выдыхаю вымученно.

На большее просто не способна. Слишком много боли во мне кроется в данный момент. И чересчур много мыслей, которые не должны быть озвучены для него.

— Ты кормить меня будешь сегодня? — вырывает из оцепенения Артём насмешливым беззаботным тоном. — Или голодом решила заморить, чтобы больше не приставал?

Даже отстраняется от меня на полшага, позволяя свободно завершить приготовление блюда. Словно и не говорил минуту назад о том, что хочет всё вернуть назад… Или я всё воспринимаю чересчур субъективно, а он на самом деле говорил о чём-то менее значимом.

Чёрт! Как же сложно! И совсем не так просто, как считает Рупасов! Или это и правда только для меня всё выглядит таким образом?

— Я не настолько жестока, чтобы быть виновной ещё и в этом, — прищуриваюсь в напускном презрении, оборачиваясь к нему. — Но, если ты не перестанешь меня отвлекать… Уверена, суд присяжных будет на моей стороне! — добавляю со смехом, складывая приправленную сёмгу на раскалённую сковороду.

Последующие несколько минут проходят в абсолютной тишине. Мужчина усаживается в одно из кресел у обеденного стола, ожидая завершения процесса готовки. Я же старательно концентрируюсь на уборке того бардака, который успела развести, пока рыба готовится. Здесь думать не надо. Движения машинальные, выверенные, привычные. Пусть и отчасти, но они отвлекают меня от мрачных мыслей. На короткие мгновения даже начинает казаться, будто всё происходящее совсем не столь тягостно, как думалось поначалу. Вот только внимательный изучающий взгляд синих глаз, так и не сходящий с меня всё это время, не позволяет обманываться долго. Уж слишком тяжёлый этот взор для той беззаботности, которую стойко изображает Артём, храня молчание… И наш кофе снова остыл.

— Не будь врединой! — угрожающе щурится мужчина, протягивая вилку с наколотым на неё кусочком сёмги. — Съешь хотя бы кусочек. А то я подумаю, что ты меня отравить решила, — делает небольшую паузу, придвигаясь ближе, и добавляет притворно ласково. — Жень, ну поешь вместе со мной, а?

На его лице расплывается лукавая улыбка, наводя на мысль, что Рупасов беспокоится далеко не о том, чтобы заставить меня поесть, от чего я наотрез отказалась сразу после того, как накрыла на стол.

— Не хочу, — демонстративно отворачиваюсь в сторону.

Отодвигаюсь как можно дальше назад, но недостаточно, чтобы расстояние между нами оказывалось по-настоящему существенным, ведь кресла, в которых мы сидим, придвинуты друг к другу вплотную.

— Откажешь мне ещё раз, и придётся силу применять… Меня-то суд присяжных точно не оправдает в случае твоей голодной смерти, — задумчиво роняет Артём.

Вздыхаю напоказ удручённо в ответ, отрицательно качая головой. Его настойчивость начинает угнетать… И очень напоминает мамину опеку.

— Как знаешь, — довольно и с явным предвкушением протягивает мужчина, откладывая столовый прибор в сторону. — Я тебя предупреждал.

Он слегка приподнимается в кресле, чтобы ухватить меня за талию и перетащить к себе. Я только и успеваю охнуть, когда оказываюсь сидящей у него на коленях.

Встать и вернуться обратно также не удаётся. Одной рукой Рупасов обхватывает поперёк живота, не позволяя отодвинуться от него, а второй вновь берётся за вилку.

— Даже не думай! — восклицаю в возмущении.

Долго думать не надо, чтобы успеть оценить всю степень подставы грядущего будущего.

— Много думаешь у нас ты. Я не думаю. Делаю, что хочу… И сейчас я хочу покормить свою женщину… — невозмутимо проговаривает он в ответ. — Открой ротик, Жень.

— Размечтался! — хмыкаю, старательно скрывая напрашивающуюся улыбку.

Снова отворачиваюсь, вот только на этот раз преимущество на стороне Артёма. Он обхватывает пальцами за подбородок, возвращая моё лицо в прежнее положение, а затем берёт кусочек рыбы уже руками, бесцеремонно запихивая сёмгу мне в рот.