Бесконечное падение - страница 61

Что изменилось?

— Дочь! — переходит на повышенный тон мама. — Объяснись!

Моё сердце болезненно сжимается. Нельзя ей так нервничать. Тем более, из-за меня.

— Никого я не использую. И Рома молчит, потому что прекрасно знает это, — произношу негромко, решив, что воспользуюсь диалогом по максимуму, раз уж так вышло. — Я развожусь, мам. Ухожу от него. Решила начать всё заново.

Негодование в серых глазах сменяется на откровенный ужас.

— А как же Матвей… — почти не слышно шепчет она.

Теперь она выглядит растерянной.

— Мы пока не решили, — говорю, как есть. — Я Роме о разводе вообще только сегодня сказала. Не обсудили ещё ничего толком. Но забрать ему сына у меня я не позволю точно, так что не переживай. Договоримся как-нибудь.

Я и сама себе в этот момент не верю. Но пытаюсь изображать обратное изо всех сил.

И даже получается выдавить довольно искреннюю приободряющую улыбку, когда вижу, как по маминым щекам катятся слёзы.

— Ну а ты-то чего расстроилась? — произношу ласково, обнимая её за плечи. — Я же сказала — договоримся мы, всё хорошо будет… — дополнить что-либо ещё не позволяет звук открывающейся калитки.

Оборачиваться не обязательно, чтобы знать, кому принадлежат шаги за моей спиной. Наверное, всё дело в окончательно сдающей психике, но отчего-то кажется, будто тяжесть взгляда, которую я мгновенно на себе чувствую, просто не может принадлежать другому человеку.

— Добрый вечер, Нина Анатольевна, — здоровается с моей матерью Артём.

Голос слишком сухой и бесцветный, чтобы я могла различить хоть малейший намёк того, на что настроен мужчина, поэтому и отстраняюсь от матери, замирая в напряжении. Просто жду, дальнейшего развития событий, пытаясь поймать ртом как можно больше воздуха, потому что в лёгких его катастрофично мало.

— Добрый вечер, Артём, — нехотя отзывается мама.

Напряжение, исходящее от неё, ничуть не меньше моего собственного.

— Мне с Женей поговорить надо… Вы не против? — продолжает он вежливо.

С пару секунд женщина сканирует взглядом того, кто стоит за моей спиной, а после переводит на меня неверящий взгляд.

— Так вот почему… — только и говорит она, оставив возможность додумать окончание фразы самостоятельно.

Тут же удручённо качает головой, больше не смотря ни на кого из нас. И просто уходит, печально улыбаясь каким-то своим мыслям. Но и это не снимает витающее в воздухе напряжение. Артём молчит, оставаясь за моей спиной. Правда подходить чуть ближе — отчётливо чувствую и слышу его дыхание. И тоже не спешу встретиться с ним лицом к лицу. Наверное, мне слишком страшно увидеть в безграничной синеве его взгляда то же равнодушие, которое так и пронизывает всё, что делает Рупасов за последние минуты.

— Почему сразу не сказала? — наконец нарушает тишину Артём.

Первым моим стремлением возникает мысль — воспроизвести каждое из оправданий, которое я мысленно уже и заготовила на этот вопрос. Вторым — промолчать, потому что ни одно из них всё равно ровным счётом ничего не изменит. И только по истечению нескольких секунд я решаю остановиться на другом… Том, что гораздо значимее для меня. Просто больше не могу держать это в себе.

— А разве это изменило бы что-то лично между нами двумя? — интересуюсь глухо.

Сердце сжимается в болезненно спазме, а душу разрывает на клочки… Нет, не само ожидание его ответа — сам факт того, что суть нашего разговора вообще имеет настолько огромное значение для мужчины. Ведь он начал сомневаться практически с первого мгновения и сомневается до сих пор. Пусть обстоятельства и располагают к подобному, но оттого менее обидно не становится.

— А сама как считаешь? — отзывает Рупасов в открытой усмешке.

То, что думаю по этому поводу лично я — не его ума дело. Всё, что требуется от него сейчас — определиться. И это настолько важно и значимо для меня, что всё остальное и обсуждать не буду. Не одного Артёма одолевает неуверенность в будущем.

— Я считаю, что ты просто не можешь сказать мне всё прямо как есть! — срываюсь на повышенный тон в одно мгновение, резко разворачиваясь к нему в порыве эмоций. — Обязательно устраивать мне допрос, да? Неужели просто нельзя сказать, что ты думаешь по этому поводу и то, что будет с нами дальше? Или смелости не хватает?