Бессмертники — цветы вечности - страница 34
Назар снова оглядел его с ног до головы и решительно придвинул стул.
— Садись, Иван, говорить будем. Раз уж решил в одной упряжке с нами ходить, исповедуйся. Сам понимаешь, чем лучше друг друга узнаем, тем крепче вера будет.
Иван сел рядом, бросил вопросительный взгляд на Александра и стал рассказывать:
— Я — Иван Дмитриевич Петров. Из семьи ветеринарного фельдшера. Работать начал рано, чуть ли не с детства. Зарабатывал свой хлеб на заводах Волги, Москвы. Там приобщился к делу, посещал кружки, участвовал в забастовках. Четыре года тому назад забрили на цареву службу — на Балтийский флот. В девятьсот пятом повздорил с начальством — перебросили на Черноморский. В том же году… опять повздорил — перевели на Каспий…
— Там опять повздорил, — хохотнул в кулак Назар, — пришлось убечь на Урал? Так, что ли?
Глядя на круглого, румяного, хохочущего товарища, Иван тоже улыбнулся.
— Пришлось вот, чего уж тут… Еле-еле от «фараонов» ноги унес.
— А что на Балтике не понравилось? — стал допытываться Назар. — Из-за чего с начальством разошелся?
— Склад с оружием большевикам сдал, а это ему не понравилось…
— А на Каспии?
— И в Баку — то же самое. Только тут я решил уйти совсем. Кавказские товарищи перебросили на Волгу. Тут за мной увязались филеры. Пришлось двигаться на Урал.
— Так, так, — вмиг посерьезнел Назар. — Ну а на Черном море на каком корабле служить пришлось?
— На Черном? На эскадренном броненосце «Князь Потемкин Таврический».
Стоявший за его спиной Александр Калинин тоненько присвистнул.
— Вот это дело! А ты не заливаешь, дядя?
Иван медленно поднялся, укоризненно покачал головой:
— Не надо со мной так, братишка — И Назару: — Еще вопросы будут?
— Не сердись, друг, но вот только теперь и начнутся главные вопросы! Нет, а, может, лучше на собрании дружины расскажешь? Так сказать, лекция о революции — человека из революции? Согласен?
Ивану это не понравилось.
— Если вам действительно интересно меня послушать, я согласен кое-что рассказать. Но только не всем, как того хочешь ты, Назар. В моем положении такой популярности мне не нужно, понимаете?
Те молча переглянулись.
— Понимаем, — согласился Назар. — Но нам-то ты, надеюсь, расскажешь? Хотя бы о «Потемкине»? Поверь, это не праздное любопытство, Иван.
— Поживем — увидим, — неопределенно ответил Петров.
— Ну а совету дружины как позволишь о себе доложить?
— Так и доложи: большевик, беглый матрос… Совету, пожалуй, все можно.
— Там и решат, какую работу тебе поручить.
— Я бы хотел боевую.
— Инструктором? Люди, прошедшие службу в войсках, нам очень нужны.
— Можно инструктором, можно рядовым бойцом. Лишь бы скорее — за дело.
— Дело будет, — твердо пообещал Назар.
На следующее утро Калинин подвел его к вешалке и с улыбкой сказал:
— Вот ваша одежда, Иван Дмитриевич. Из старой оставили только сапоги, вы уж не взыщите.
На крюке перед ним висело не новое, но еще вполне добротное пальто. Верх черный, подклад синий.
— Можно и наоборот, — усмехнулся Александр, снимая пальто с вешалки. — Вот видите, теперь верх синий, а низ черный. Работа наших девушек. По специальному заказу!
Иван повернул пальто и так, и этак, примерил, прошелся по комнате.
— Спасибо. Хорошо придумано. Всем бы такую одежу пошить!
На соседнем крюке висели теплый, ручной вязки, шарф и еще вполне сносная шапка-ушанка.
— А тут никаких хитростей нет? — разглядывая их, усмехнулся он.
— Тут пока не придумали…
Он примерил и то, и другое и остался вполне доволен. Тогда Александр передал ему небольшой тощий сверток. Иван осторожно развернул тряпицу — паспорт! Да не какая-нибудь там липа, а, похоже, самый настоящий, никакой специалист не придерется!
— Да, вполне надежный, — подтвердил Калинин. — Вот только с «Иваном Дмитриевичем Петровым» придется расстаться. Теперь вы Петр Литвинцев, а для всех нас — просто товарищ Петро.
— Почему Петро?
— Потому что Петр у нас уже есть.
Иван вчитывался в бегущие строчки документа. Петр Никифоров Литвинцев… Из крестьян Самарской губернии… 1880-го года рождения… Отец такой-то, мать такая-то… Жена Варвара…
— А без этого нельзя было обойтись? Я ведь не женат.