Бездорожье - страница 78
А здесь оставалось только изобразить отъезд – по всем правилам, чтобы знакомые и соседи не дивились внезапному исчезновению старушки. И, собирая для виду чемоданы, Илишна светло улыбалась.
За здешних воспитанников можно было больше не беспокоиться. Встали на ноги, порадовали, молодцы… и с остальными своими жизненными испытаниями сумеют справиться без нее. Как справились с последним, решающим. Просто помогая друг другу…
Покончив со сборами, она позвонит им всем, поздравит с наступающим праздником и сообщит заодно о своем отъезде – навсегда. Или нет, сегодня лучше просто поздравить, а завтра пусть каждый обнаружит в почтовом ящике прощальное письмо от нее. Иначе непременно захотят проводить, довезти до вокзала, посадить в поезд… и придется отказываться, не имея для того разумной причины.
В письме к Идали она попросит не искать ее – уж он-то поймет, что это значит. И как-нибудь да объяснит остальным. Хороший, способный мальчик…
К полудню чемоданы были уложены, необходимые звонки сделаны, чистота в скромном домике в Озерках наведена и дарственная на него отослана кому надо. Письма тоже.
По дороге на почту и обратно Ирина Ильинична успела попрощаться с соседями. И за калиткой уже дожидалось якобы такси, которому предстояло исчезнуть вместе с ней без следа за первым же поворотом, когда она, все с той же светлой улыбкой, приступила к делу, значившемуся в ее предотъездном списке последним.
Новогодних подарков заслуживала вся эта славная компания, которая приняла участие в походе и так или иначе помогла братьям Хиббитам. И если сами братья уже получили свою награду – один обрел истинное призвание, второй – верную подругу, а третий перестал наконец-то чувствовать себя самозванцем!.. – то кое-кто оставался все еще без нее. Непорядок…
Взволнованный Димыч пулей вылетел из павильона, где киношники снимали совершенно неправдоподобную драку какого-то бравого молодца с добрым десятком злодеев, и только собрался кликнуть Петрика, как тот уже сам явился перед ним, примчавшись из неведомой дали, – тоже взбудораженный, с выпученными глазами.
– Голос мне был! – выпалил парнишка вместо приветствия.
– И мне! – удивился Димыч. – Только что…
– Не голос, а чисто музыка – как оттуда!
Петрик бросил благоговейный взгляд на облака, низко нависшие над городом.
– Точно! – согласился Димыч. – И говорит – надо, мол, вам пойти к той бабе…
– Женщине, – с укором поправил Петрик.
– Без разницы, – Димыч насупился. – Ладно, чего я тут толкую, ты сам все слышал!
– Да я на самом деле еще вчера про это подумал, – признался Петрик. – Ну, что надо пойти к ней и рассказать…
– Добрый какой. А вот я бы ни за что не пошел, кабы не этот голос! – с чувством воскликнул Димыч. – Пускай бы дальше мучилась, как Дуду мучился из-за нее. Все беды в мире – от баб! Скажешь, нет?
– Скажу, – насупился и Петрик. – Только это долгий разговор, и давай не будем спорить сейчас. Нам дали поручение, надо выполнить…
– Надо, надо… Как мы его выполним, интересно? С ней только Дуду мог разговаривать! А нас она не услышит!
– Верно, – озадачился Петрик. – И как же быть?
Они уставились друг на друга.
– Нужен кто-то из живых, – медленно начал Димыч, – кто может…
И хлопнул себя по лбу.
– Так есть же такой! Шаман!
Через несколько минут они уже наперебой докладывали шаману Прохору о том, что произошло вчера у них на глазах, и требовали, чтобы он немедленно бросил все дела и мчался с этим сообщением к Пиви Пим.
«Хорошо-хорошо», – ворчал в ответ Прохор. – «Дайте хоть супчик дохлебать! А вы уверены, что вам не померещилось это? Точно? А то, знаете ли, обнадежишь эдак человека, а потом – бац! Нарисуется ваш приятель заново, фиг сотрешь…»
Они заверили его, что возвращение Дуду невозможно.
Привели в качестве доказательства таинственный и чудесный голос, сказавший им, что Пиви непременно должна об этом узнать.
Дождались кое-как конца Прохорова обеда.
Сопроводили его до квартиры капитана… – ох, простите, кавалер-майора со вчерашнего дня! – Кароля Хиббита, где временно обитала нынче бывшая супруга Дуду.
Прослушали рассказ шамана о случившемся, посмотрели на ее счастливые слезы.