Безрассудство любви - страница 20

— Значит, речь о том, чтобы просто слетать за насосом?

— Вот именно, — кивнула Элизабет и положила руки сыну на плечи. — Поверь мне, Бруди, я давным-давно рассталась с Максом, мы стали с ним совсем чужими.

— Когда-то он был твоим парнем.

— Но сейчас мы с Максом просто друзья. Понял?

Бруди кивнул, но по-прежнему недоверчиво смотрел на мать.

— А если бы эти женщины перебрались в другое убежище, тебе не надо было бы лететь в Чикаго?

— Они не могут, сынок… Кроме того, дом переходил в этой семье из поколения в поколение. Я сделаю все, чтобы спасти его. И мне нужна твоя помощь, Бруди. Твоя бабушка и так вся в заботах о приюте и о вас двоих. Она не показывает виду, но я-то знаю, как она тревожится обо мне. Ты — единственный мужчина в доме, помни об этом. Могу я на тебя рассчитывать?

— Да, можешь, — протянул он и смущенно улыбнулся.

Когда Макс приехал за Лайзой Джейн, она уже была готова отправиться в путь. За два часа, отведенные ей на сборы, он успел завершить все дела, еще раз проверил старый насос и сделал несколько звонков. Он не забыл, что Бернис просила не просто увезти невестку из города, но и позаботиться о том, чтобы она хорошо провела время.

Уж он постарается.

С довольным видом Макс вышел из машины и направился к Лайзе Джейн, спускавшейся по ступенькам с маленьким чемоданом в левой руке и с легким жакетом и сумочкой — в правой. Лайза Джейн сменила джинсы и рубашку на серые брюки и розовую блузку с набивным рисунком и снова стала чужой для него Элизабет.

— Готова? — спросил он.

— Не совсем, — ответила она. — Я все еще не могу поверить, что тебе так легко удалось втянуть меня в эту авантюру. Обычно я не принимаю опрометчивых решений.

— А когда-то ты поступала именно так. — Он протянул руку, чтобы взять у нее чемодан и положить в багажник.

Только когда Элизабет опустила стекло и замахала рукой, Макс заметил ее сына, стоявшего в дверях дома. Бруди слегка приподнял руку и даже не улыбнулся. Интересно, он все еще сердится из-за вчерашнего вечера или уже помирился с матерью? Макс отлично понимал юношу, на его месте он вел бы себя точно так же.

Когда она сообщила ему, что у них в семье практически все боятся летать на самолетах, Макс не на шутку забеспокоился.

— Должен тебе сказать, что мой самолет не приспособлен возить пассажиров. В нем ужасно шумно, а на большой высоте еще и холодно. Но я знаю свою старушку вдоль и поперек. Она в полном порядке, и тебе не о чем беспокоиться.

— Я выгляжу испуганной?

Ему достаточно было одного взгляда на Элизабет, чтобы понять, как она нервничает.

— Да, — ответил он.

— Ты ошибаешься.

Первые несколько минут полета Элизабет провела, вцепившись в подушку сиденья под собой. Не желая, чтобы Макс видел ее перепуганное лицо, она отвернулась к окну и притворилась, что зачарована видом. Она была просто ошеломлена, увидев вместо маленьких городков и ферм бесконечные мили темной и грязной воды. Никакие телевизионные съемки и фотографии в газетах не могли передать настоящего размаха наводнения.

Во время первого страшного наводнения несколько лет назад они чуть не лишились дома, но благодаря нечеловеческим усилиям им удалось спасти его. Неужели теперь они потеряют старый дом?

Насос должен продержаться до понедельника, убеждала Элизабет себя. Если только дождь не будет по-прежнему лить как из ведра. Но погода оставляла желать лучшего. Макс поступил правильно, решив прорваться сквозь грозу, вместо того чтобы дожидаться, пока стихия утихнет.

Когда самолет затрясло, Элизабет повернула голову и с беспокойством взглянула на Макса. От резкого движения начали сползать наушники, и Элизабет водворила их на место. Из-за шума двигателей Максу пришлось кричать в микрофон, расположенный прямо у его рта.

— Это из-за непогоды, — пояснил он громко, но без тени волнения.

Хотя Макс предупредил ее обо всех возможных неудобствах, Элизабет не думала, что проблема настолько серьезная. В утробе этой адовой машины было только два маленьких сиденья: для пилота и одного пассажира. Несмотря на то что они находились очень близко друг от друга, обычный разговор между ними был невозможен из-за оглушительного шума. Все, что Элизабет видела впереди, так это зловещую гущу темных облаков.