Безрассудство любви - страница 21

— Неужели мы сможем пролететь сквозь это?

Макс кивнул. Весь его вид говорил об абсолютной уверенности в себе. Слишком уж уверен, решила Элизабет. Скорее всего, Макс разыгрывает спокойствие ради нее.

От всей этой тряски и шума Элизабет почувствовала нестерпимое желание вывернуть содержимое желудка наизнанку.

— Где здесь туалет? — прокричала она. Удар грома заглушил ответ Макса. — Я не слышу.

— На борту нет туалета.

— Что?!

— Я сказал…

— Я поняла. — Она начала лихорадочно оглядываться в поисках гигиенического пакета. Снова пошла полоса воздушных ям, и их самолет несколько раз подбросило вверх с такой силой, что, не будь ремней безопасности, Элизабет точно очутилась бы на коленях у Макса. Еще немного — и ей будет ужасно стыдно перед ним… Она срочно должна найти пакет.

Элизабет с трудом расстегнула ремень. Если ей все-таки придется расстаться со своим ланчем, она постарается сделать это где-нибудь в дальнем уголке самолета.

Сквозь грохот двигателей и грома до нее донеслись слова Макса:

— Куда ты собралась?

Она воздержалась от ответа и, прижимая ладони ко рту, бросилась в хвост самолета.

— Ты уверена, что у тебя все в порядке? — в который раз спрашивал Макс у Элизабет, когда они наконец безо всяких приключений приземлились в аэропорту Чикаго.

— Мы на твердой земле, и мне уже совсем хорошо.

Когда они пересекали взлетно-посадочную площадку, он обнял ее за талию. Элизабет позволила ему эту маленькую вольность, несмотря на то что каждое его прикосновение пробуждало в ней слишком много эмоций, — сейчас ей была необходима поддержка.

Она чувствовала себя защищенной, когда Макс вот так обнимал ее, хоть и противилась той власти, которую он имел над ней.

Когда они подошли к аэровокзалу, Макс, улыбаясь, проговорил:

— А вот и он.

— Кто — он?

Макс указал рукой на джентльмена в черном костюме, стоявшего возле длинного блестящего черного лимузина.

— Наш шофер.

От удивления Элизабет не смогла вымолвить ни слова. А шофер распахнул дверцу машины и вежливо сказал:

— Будьте любезны ваш багаж, мадам. Я положу его в багажник. И ваш, сэр.

Повернувшись к Максу, Элизабет удивленно спросила:

— Что происходит?

— Ничего, — протянул он, улыбаясь.

Она указала на автомобиль.

— Этот шикарный лимузин — ничего? Ответь мне, как это следует понимать?

Выражение его лица стало серьезным.

— Просто-напросто мы должны извлечь как можно больше из двух коротких дней вдали от наводнения. — Он вскинул руку, останавливая готовый вылиться на него поток возражений. — Не надо устраивать сцену из-за того, что на тебя было потрачено немного денег.

— Но тебе совсем не надо было тратить…

— Это всего лишь деньги! Не забывай, что у меня их больше, чем я могу потратить на себя.

Тяжело вздохнув, как бы признавая свое поражение, Элизабет направилась к открытой дверце.

Макс хотел, чтобы она получила удовольствие от езды в роскошном лимузине по городу, где продолжалась жизнь, как будто никто здесь не знал об ужасном наводнении поблизости. Он представлял, как загорятся ее глаза, когда машина остановится возле первоклассного отеля. Макс ожидал, что она с разинутым ртом будет разглядывать шикарный номер с двумя спальнями, который он заказал.

Но она реагировала иначе. С появлением каждого нового сюрприза ее оживление, казалось, уменьшалось. Она улыбалась, но глаза были грустными. Неужели она не понимает, что он хотел доставить ей удовольствие?

— Ну? — Когда они наконец остались одни, Макс жестом руки обвел богато обставленную гостиную: — Что скажешь?

— Мило. Очень мило. — Она оглядела комнату, потом повернулась к нему, явно чувствуя себя неловко. — Даже чересчур, — сказала она. — Но ты, должно быть, привык к такому. Забавно, когда я увидела тебя в Олтоне, по твоей одежде нельзя было сказать, что… словом, ты выглядел обычным человеком.

— Деньги меня совершенно не изменили.

— Я тоже так считала… до настоящего момента.

— Я не каждый день так шикую, Лайза… Элизабет.

Она подошла к дивану, но не стала садиться. Взгляд ее упал на стеклянный столик и роскошный букет из красных роз и белых маргариток на нем. Макс ждал, пока она не вытянула белый конвертик, прикрепленный к букету.