Безумие на двоих - страница 5

— Только ваших собак, — я пожала плечами и снова склонилась над котелком.

Кстати, на домик животные не лаяли, хотя я этого ждала. Они замерли и только внимательно смотрели на меня, словно оценивая, как лучше напасть, если хозяева отдадут такую команду.

— Черт. Ладно, иди домой — подранный зверь опаснее здорового.

Кажется, они не заметили моего укрытия на дереве. Ну и я не буду привлекать к нему внимание.

— Ща, поем и уйду. Зря, что ли, тушенку открыла.

Я продемонстрировала металлическую банку с красной коровой на этикетке. Максимум спокойствия и капля наглости. Если бы на меня напали — я бы ничего не смогла сделать в любом случае, так что нужно полностью расслабиться. Думаете, странная логика? Может быть. Зато я вызываю меньше подозрений.

— Пошли дальше, нельзя терять время.

Сработало. Охотники отдали несколько команд собакам и те послушно уткнули носы в землю, пытаясь взять след. Сделать они это, конечно, не смогли, но это было и не важно. Главное, что вся эта компания нырнула обратно в лес, оставив меня в одиночестве.

Если не считать пса, что лежал в моем убежище.

И снова я порадовалась своей запасливости — аптечка у меня тут была внушительная, включающая полноценный хирургический набор. Плохо только то, что я не знала, какие лекарства можно животным, какие — нет. Так что придется уповать на природную регенерацию и травы.

Я быстро поднялась по дереву наверх и размотала плащ, в который было спрятано раненное животное. Первой радостной новостью стало то, что пес еще жив. Лапа, что побывала в тисках капкана, как ни странно, беспокоила меня меньше всего — кость и правда оказалась целой, а вот дробь могла принести большие проблемы.

Втащив пинцет из небольшого пинала, я со вздохом склонилась над изодранным боком.

— Если выживешь — заберу себе. Будешь хорошо кушать, и больше никто тебя не ударит. Обещаю.

Не знаю, услышал ли меня и, самое главное, понял ли пес, но говорила я это в первую очередь для собственного успокоения. Все-таки лечить животных мне еще не приходилось. Особенно с такими травмами.

Всего операция заняла не меньше пяти часов. Мне пришлось обрить раны по краям, и только после этого взяться за непосредственное лечение. В итоге я закончила уже ночью, едва видя в полумраке комнаты, освещенной только фонариком. Хорошей новостью было то, что пес сумел пережить операцию, плохой — это ничего не значило. Только если он будет дышать утром, можно надеяться на его выздоровление.

Я попыталась встать, дабы спуститься вниз и приготовить себе ужин (желудок выл от голода), однако едва я начала отходить от пса, тот истошно завыл и, невзирая на боль, подполз ко мне. Я не выдержала такого и легла рядом, обняв зверя со спины.

Затих.

Ну, ничего — я однажды, ради интереса, чуть меньше месяца не ела. Один вечер переживу легко.

Уткнувшись лицом в густую черную шерсть с тонкими белыми волосками, я прикрыла глаза. Усталость навалилась внезапно, а вместе с ней и сон. Этот день утомил меня куда больше, чем я думала.

Проснулась я непривычно поздно и первое, что сделала, едва разум сбросил с себя оковы сна — прислушалась к тому, как дышал пес. И дышал ли он вообще.

Однако все мои опасения оказались напрасными. Животное благополучно пережило ночь, более того, в отличие от вчерашнего дня, казалось менее напряженным. Волкособ даже не вздрогнул, когда я начала поливать водой повязки, чтобы аккуратно снять.

Работа закипела с новой силой.

Всего я провела в лесу шесть дней. Если бы не сеть, что я поставила в озере примерно за километр от деревни и многочисленные, разнообразные ловушки- пришлось бы туго. Помимо себя любимой, мне нужно было кормить еще и пса, который очень быстрый восстанавливался. Силки обеспечивали нас обезжиренным заячьим мясом и белками, ловушки индейского типа — птицей. Я делала густые похлебки, разваривая подлещиков, карасей и остальную добычу в единое месиво, затем уже кормила этой кашей и себя и волкособа.

Невольно я вспомнила, как однажды бабушка сказала маме, в ответ на замечание о моей дикости: «Зато, случись что, Сашенька, в отличие от вас, выживет в любых условиях».