Безумство - страница 41
Он этого не делает, как бы сильно я этого ни желала. Мне почти удалось отвернуться от него, прежде чем он окликнул меня.
— Сильвер? Эй, Сильвер. Но это не все, что я хотел.
Тяжело вздохнув себе под нос, я разворачиваюсь обратно.
— И почему это меня не удивляет?
— Я хочу все уладить с Алексом. С уходом мамы Алекса, а теперь еще и Бена, это неправильно, что между нами должна быть такая огромная пропасть. Он мой сын, Сильвер. Я его отец. Я ценю твоего отца за то, что он присматривает за моим мальчиком, но это не его работа. Все, о чем я прошу — это шанс. Только один шанс все исправить и быть рядом с ним.
Мои эмоции бушуют. Ни за что на свете он не должен пытаться провернуть эту хрень: «он мой сын, а твой отец должен заниматься своим чертовым делом». Он не имеет абсолютно никакого гребаного права. Я превращаю свое лицо в пустую маску, подавляя свои мысли. Я могу сколько угодно злиться от имени Алекса, но в конце концов, все это не зависит от меня.
— Тогда вы должны сказать все это Алексу, мистер Моретти.
— Он и слушать не хочет. У него дерьмовый характер. Он не будет сидеть спокойно достаточно долго, чтобы я смог произнести эти слова.
Уверена, что он прав. Алекс ненавидит этого человека. Он, вероятно, не стал бы мочиться на него, если бы тот был в огне.
— Что вы хотите от меня?
— Просто... поговори с ним. Сыграй для меня роль адвоката дьявола. Пусть он увидит, что я говорю искренне, и я изменился. Убеди его, что я забочусь только о его интересах. Ты ведь можешь сделать это для меня, правда?
Ну вот, опять он льстит, пускает в ход свое обаяние, обращается со мной, как с наивной маленькой девочкой, которая не видит, что творится в его голове. Я хрипло смеюсь, и от моего дыхания образуется облачко тумана.
— Нет, я не могу сделать этого для вас. Я ничего о вас не знаю. Я ни хрена не знаю, искренний вы или нет. Я вообще ни черта не знаю о ваших мотивах. Хотя думаю, что они имеют очень мало общего с интересами Алекса. Я не стану его ни в чем убеждать. Если вы серьезно относитесь ко всему, что только что сказали, то вам придется самому ему это показать.
Джакомо мой ответ не понравился. Он засовывает руки в карманы куртки и медленно качает головой.
— Такой скверный рот у такой хорошенькой маленькой штучки, — размышляет он.
На этот раз я действительно поворачиваюсь и ухожу.
— О, мистер Моретти... вы даже не представляете, черт возьми.
Глава 13.
На самом деле, это просто жалко — выслеживать Сильвер. Я же ее парень, черт возьми. Я закончил с той частью нашей истории, где мне приходилось пригибать голову и прятаться каждый раз, когда она останавливается в коридоре и оглядывается через плечо. Я определенно не должен был тащиться за ней по холоду, низко надвинув капюшон на глаза, красться за ней, как будто собираюсь её похитить и затащить в лес.
Мы столько всего пережили с тех пор, как познакомились, и нет ничего, о чем я не смог бы с ней поговорить. Ничего такого, что я не смог бы ей сказать. Я должен был стать сильнее с течением времени, все должно было стать легче для нас, а не тяжелее, но после смерти Бена…
Черт возьми, я совсем не тот парень, каким должен быть сейчас. Я всегда гордился тем, что знаю, кто я такой и чего хочу, борясь за свои цели, независимо от того, насколько глубоко мне приходилось пройти через дерьмо, но эта версия меня? Этот разбитый вдребезги, истерзанный, сломленный человек, лишенный даже малейшего проблеска надежды? Что хорошего в том, что я такой? Я бесполезен. Я просто чертова ходячая катастрофа.
Сильвер сломана и тоже страдает. Сегодня первый день в школе, и она скорее выйдет в мокрый снег и холод, чем пройдет пятьдесят футов мимо спортзала, черт возьми. Я даже не знаю, как она набралась сил, чтобы появиться здесь сегодня после всего того дерьма, что произошло в этой школе. Она просто чудо, черт возьми, эта девчонка. Замечательная, и намного сильнее, чем кто-либо может себе представить…
Ледяной ветер врывается в меня, пока я осторожно пробираюсь сквозь покрытые инеем хрупкие травинки, держась поближе к периметру здания. Ступая ногами, пятка-носок, пятка-носок, я стараюсь не производить слишком много шума, но на самом деле мне не нужно беспокоиться. Хруст и треск ломающегося под подошвами моих сапог подлеска звучат громко, но низкий, печальный вой ветра слышится еще громче.