Беззаконие отцов наших - страница 12

Работа несложная. Там, в глубоком космосе, системы корабельных камбузов с помощью воды и энергии выращивают текстурированные грибные культуры и с правильными добавками и специями умеют имитировать широкий спектр пищевых продуктов, какие-то похоже, какие-то не очень. В кухне Беты имелось пятьдесят отдельных метровых цилиндров в стальных стойках. Подача мощности на них регулировалась весьма замысловато. Конденсаторы проектировал какой-то тупица, и уже не один дилетант пал жертвой недопонимания предупреждающих сигналов на маленькой красной коробке, так что эту часть работы Филип оставил себе.

Даже если половину цилиндров отключить, голод поселению не грозит. Их можно заменять в производственной лаборатории, тогда лет на шесть хватит. Сначала казалось, это долго, потом Филип задумался, что им понадобится на седьмой год, и понял — он наступит очень скоро.

Человека, курирующего разборку, звали Джексон. Тощее тело астера, но лаконианский акцент. Контрактник, как Филип с Моисеем, только от другой компании. В мыслях у Джексон было снять половину оборудования, установить на новом месте, потом вернуться за остальным.

— Вот бы нам эту пинче самоходку надыбать, да все разом отвезти, — Брови Джексон сошлись к переносице. — Может кто пойти найти самоходку?

Молодой парень по имени Камерон вприпрыжку побежал искать Хандро и группу обслуживания. Филип снял силовые пары с одного модуля и только собирался приступить к следующему, как на его плечо легла рука Джексон. У Джексон были полные губы и тонкий нос, какие в иных обстоятельствах показались бы Филипу заслуживающими внимания. Едва сдерживаемое раздражение, излучаемое глазами Джексон всякий раз, как Филип попадал в их поле зрения, убедительно доказывало, что внимание это будет неуместно в любых обстоятельствах.

— Если не получится загрузить на платформу, смысла нет. Можешь примотать одну из этих херовин к спине и нормально, но это уж если совсем присралось.

Филип хмыкнул и пошел мыть руки. По всему поселению работали люди, разбирали все что имели. Он-то прожил здесь всего пару месяцев. В Бете хватало тех, кто жил тут куда дольше. Но даже ему все происходящее напоминало утилизацию старого корабля. Все дышало чувством потери.

Моисея он нашел на улице перед медицинским корпусом. Одну из стен вынесли, и в раскрытой утробе корпуса гулял ветер. На немой вопрос Моисея Филип только плечами пожал.

— Нужны стропы какие-нибудь, — сказал Моисей. — Такое чувство, что люди почему-то не собирались сносить город и тащить его на середину горы.

— Да разберемся, — сказал Филип.

— Вот Диесисьет посмеется, когда доберется сюда наконец, — сказал Моисей. — Лучше бы эти долбоклюи из Альфы радио-то починили, а то прикинь, как на челноке со страху обгадятся, когда прилетят? Целое поселение раз, и… — Моисей свистнул сквозь зубы и махнул широкой ладонью, словно сметая город прочь.

Филип сел. Земля отдавала сыростью. Пахло почвой и цитрусом с вездесущей ноткой средства для чистки унитаза.

Моисей усмехнулся сам себе.

— Да, Диесисьет посмеется, — и продолжил тихонько: — Закончим здесь и возвращаемся в Альфу. Вся команда. Там устоявшаяся колония. Вот в этой мелкой возне жить нельзя. Альфа лучше.

Филип кивнул. В голосе Моисея сквозила мольба. Знакомые нотки. Именно такие звучали в словах людей, когда неожиданно исчезал в небытие какой-нибудь корабль. Вселенная — не очень доброе место. Все может пойти не так миллионами разных способов. В корпус вдруг врезается микрометеорит, или система обрушивается каскадом не пойманных вовремя ошибок. Колонию или станцию застигает врасплох авария. Или вот врата умирают. Вся цивилизация, все ее миллиарды мгновенно сокращаются до нескольких сотен, живущих от сегодня до завтра. С этой точки зрения у Моисея никакой не психический срыв. Просто думает вслух. Пытается догнать вселенную, которая меняется слишком быстро и плевать хотела, поспевают за ней или нет.

— Посмеется, — подтвердил Филип.

Камерон вернулся к пищевому синтезатору и что-то оживленно втолковывал Джексон. Филип не слышал, о чем речь, но Камерон все махал руками на север и тряс головой. Филип почесал шею, хоть она и не чесалась.