Беззаконие отцов наших - страница 13

— Слушай, — сказал Филип, — я отскочу на минуту.

— Да пожалуйста, — ответил Моисей. — Я-то ни хера никуда не денусь.

Филип побрел к северной окраине. Еще три команды деловито разбирали конструкции и паковали припасы. Бета собиралась в дорогу, но ни одна душа пока не переехала. Хоть ящики и тюки стояли готовые к погрузке, их не грузили. В стене теперь зияло два оставленных чудовищами пролома. Филип шагал не спеша, выглядывая, что же могли обсуждать Джексон и Камерон. Услышал прежде чем увидел: громкие голоса за стеной. Там не злились и не смеялись, просто перекрикивались. Люди окликали друг друга, координировали действия. Работали. Филип выбрал участок стены пониже и подтянулся.

А вот и самоходки. Филип еще из-за стены услышал натужное жужжание моторов, и под этот вой поневоле задумался, а что же люди Хандро будут делать, когда полетят подшипники. Пока что самоходки казались исправными, они неуклюже громыхали по площадке или стояли рядом. Крашеный желтым металл покрывали пятна грязи. Работающих с платформами людей — тоже. В руках люди держали лопаты. Где-то на половину расстояния от одного края города до другого землю прорезал ров, три метра шириной и метр глубиной, вынутый из него грунт сложили в вал между рвом и городской стеной. От свежевскопанной почвы шел густой, странно терпкий запах.

Филип, руки в карманах, неспешно двинулся к рабочим. Все они были из техобслуживания и строительства. Люди Хандро. Одна из женщин увидела Филипа, коротко кивнула, одновременно и приветливо, и с вызовом. Филип улыбнулся, кивнул в ответ.

— Нагата.

Откуда-то сбоку выкарабкался Хандро, выглядел он кошмарно. Ноги в глине выше колена, руки и грудь покрыты грязью. Он улыбнулся, и Филип заметил скол на его клыке. Раньше не замечал. Филип вдруг очень ясно понял, насколько Хандро здоровый. Он прямо излучал силу, уверенность и внутреннюю мужественность, но никакой угрозы, пока никто не угрожал ему.

— Хандро, — сказал Филип. Получив в ответ лишь невнятное ворчание, добавил: — Работы, смотрю, уйма?

— Ну. Думаю раза четыре пройтись. То есть будет вдвое шире и вдвое глубже. И насыпь еще на краю. Попробуем взять глины и этой херни, какая тут за траву. Кирпичей наделаем. Забор из обшивки этих уродов не останавливает, так что сделаем крутой холм, они устанут и пойдут в обход, как и остальные.

Хандро пожал плечами, словно в подтверждение сказанного, и чуть подался вперед в ожидании. Филипу не то чтобы хотелось говорить очевидное, но кроме него было некому.

— Вроде по плану мы переносим город, не?

— Так себе план. Наш лучше.

Они помолчали, глядя на растущую траншею. Команда работала и перекрикивалась. Интересно, что если перевести все в конфликт? Вспомнился Моисей со своим: «Мы подрядчики». Все это не совсем правильно, но город собирал не Филип, и не Филип устраивал голосование. Его не выбирали ни за что отвечать.

Хандро снова качнулся, расправил плечи. Дружелюбие в его улыбке балансировало на грани. Словно молоко, что вот-вот начнет портиться.

— Ну ладно, — кивнул Филип.

Повернулся и побрел назад в город. Навстречу прошло несколько человек. Новости разбегались. Он шел, глядя в землю. Скулы ныли.

Моисей и Кофи сидели на керамических ящиках у медблока, привалясь спинами к одной из уцелевших стен. Завидя Филипа, Моисей поднял руки вверх ладонями, спрашивая что-то без слов.

— Ну вот хоть добыча ископаемых, — Кофи продолжал разговор, который они вели с Моисеем. — Мы много чем можем заниматься, пока энергия есть. Вот кончатся топливные таблетки, что тогда? Гидропонике каюк. Дрожжевые фермы не работают.

— У Кофи вышли сигареты, так что он решил, мы все сдохнем.

— Да при чем тут… это всего касается. К оружию нет патронов. В медцентре нет лекарств для укрепления костей. У службы безопасности осталось полдесятка электрошокеров, и все. Как думаешь, насколько обильно тем огроменным ублюдкам насрать на шокеры? Лаборатория не умеет печатать детали из ничего. Принтеры у них не волшебные. Нужны металлы и промышленная глина. Углерод. Ну и даже найди мы все, чтобы не сдохнуть с голоду… бля, ведь еще и детей рожать придется.