Бифуркатор - страница 64

— Мммм, прийти в музей днём и войти внутрь, когда ходят экскурсии, — говорю, отрывая внимание от действий подпольного докторишки. — На втором этаже найти двух охранников возле двери и всех убить.

— Ну что-то типа этого, — улыбается Арнольд. — Какой музей? Какая галерея?

Копаюсь в мозгах, но ничего не помню, зато помню другую фразу парня и озвучиваю её:

— У вас в бумажке всё написано.

— Обязательно изучите её. Покажи своему товарищу. Этому Стёпке. Он быстро всё сообразит.

Доктор Руслан тем временем обклеил предплечье и уже заканчивал с плечом. Я успеваю заметить, что на втором конце провода остренькая пимпочка, напоминающая наконечник стрелы, только гораздо уже.

— Последняя процедура, — сипит доктор. — Тёма, наклони голову. Мне нужно проткнуть кожу на затылке. Не бойся, это совсем не больно. Ну… больно, но чуточку прямо. Как укольчик шприцем.

Холодок обвивает ноги. Во-первых, как любой нормальный человек, особенно тринадцати лет, я боюсь любой боли, даже той, которая чуточку. Во-вторых, жизнь научила меня, что если говорят будет не больно, значит ожидай жутких мучений.

Но отступать поздно, и я нагибаю голову. Пальцы в резиновых перчатках ощупывают ямку на затылке, и я сжимаю кулаки. Что же ты копаешься, доктор хренов, давай уже быстрее. Потом пахнет спиртом, на затылке что-то мокрое, и я зажмуриваюсь.

Боль оказывается короткой, но и правда сильной. Как будто мне в голову шило воткнули. Я даже чувствую неприятный хруст на затылке и даже думаю, что мне пробили кость. Я успеваю только зашипеть, как успокаивающий голос доктора зашептал:

— Тихо-тихо, всё позади.

Но глаза под линзами хмурые и серьёзные. Он чем-то обрабатывает кожу на затылке, постоянно давит на рану пальцем, отчего хочется прикрикнуть ему, чтобы остановился.

— Ну вот, Тёмка. Ты становишься супергероем.

Голос Арнольда доносится из другого мира, настоящий мир пульсирует больной точкой, сосредоточившейся на затылке.

Доктор Руслан выстрелил своим аппаратиком над ухом и отступил на шаг. Он рассматривал меня как художник только что написанную картину.

— Ну вот и готово. Кровь не течёт. Немножко поболит, пока ранка свежая. Но могу тебе кое-что дать.

Мужчина принялся копаться в маленьком шкафчике на стене, а я с трудом поднимаю голову. Мне кажется, что любое движение головой вызывает конец света.

— Это было-таки больно, — сиплю я на манер толстенького доктора.

— Терпи. Ты же мужчина, — ободрительно улыбается Арнольд.

— Мне показалось, будто кость проткнули.

— Что?! — Я не думал, что у доктора Руслана мог быть такой высокий насмешливый голос, как у клоуна. — Какую кость?! Ты что! Я под кожу датчик загнал — не больше.

— Что-то хрустело, — пытаюсь улыбнуться я.

— Ну что там может хрустеть? Это просто я кость царапнул иглой. Ну сам посуди, как иначе. Толщина-то миллиметров шесть, кожа плотно прилегает. Если бы я кость пробил, так ты бы ходить уже не смог. Там же верхушка позвоночника.

Доктор подходит ко мне, сжимая в руках пластинку с таблетками.

— Выпей одну, и потом пей, но не больше двух раз в день.

— А это что? — спрашиваю.

— Да обычный темпалгин. Обезболивающее.

В мою ладонь падает крупная зелёная таблетка, и внезапно нарисовавшийся Арнольд протягивает бутылку с водой. Я выпиваю таблетку и смотрю на двоих то ли мучителей, то ли спасителей.

— Что теперь? — спрашиваю.

Лицо Арнольда глубокое, задумчивое. Он чуть поворачивает голову к доктору и говорит:

— Руслан Дмитриевич, доставай девятку.

Доктор скрывается за моей спиной, и я слышу щелчки кодового замка. Оборачиваться боюсь. Задняя сторона головы превратилась в сгусток боли.

— Провод скоро отклеится, — говорит Арнольд, поглядывая на мою руку.

— Пару дней будет держаться, — сипит доктор.

— Но этого времени достаточно, чтобы спасти вселенную, — улыбается Арнольд.

Я хмурюсь. Откуда ни возьмись появляются смутные мысли о моей значимости в действующей операции.

— И всё-таки, зачем вам это? — спрашиваю. — Зачем вы помогаете мне спасти брата?

— Эх, — вздыхает Арнольд и поглаживает металлический край кушетки. — Знаешь сколько мы мечтаем проникнуть к доктору Вечности? Любой член нашей оппозиции скажет тебе, что всю жизнь мечтает взглянуть в глаза этому старикашке. У нас тут сложилась целая философия по поводу существования доктора Вечности.