Биография вечного дня - страница 23

И вот наконец и Николаю выпал крупный шанс — Кузман доверяет ему поимку Крачунова. Либо ты его арестовываешь, либо ликвидируешь — выполнив этот страшный приказ, ты переступишь заветную межу. Как же мог он упустить такую возможность? Какой же он лопух — ухитрился проворонить такую крупную дичь, даже не подвергнув себя опасности! Как это его угораздило пойти по ложному следу — Сребров ни в коей мере не может компенсировать потерю, если даже его поймают, что тоже мало вероятно!

В одном окне вспыхивает робкий огонек, и Николай чуть не кричит от счастья — в здании кто-то есть! Потом начинается спектакль, который приводит его в изумление: окна одной комнаты заливает яркий свет, потом окна другой, третьей, четвертой, кругом обилие света. В чем же дело, кто и с какой целью устраивает эту иллюминацию? Здание Общественной безопасности смахивает на пароход, стоящий на якоре в глубоком мраке, — огромный, загадочный. Минут через пять-десять свет в комнатах гаснет в обратном порядке, одно окно за другим, и пароход растворяется во мраке. Николай напряженно раздумывает: быть может, кто-то проверяет электропроводку? Или эта иллюминация после полуночи служит сигналом? Но для кого и с какой целью? Николай отбегает назад и прячется за ажурной чугунной калиткой, с этой удобной позиции ему все видно: вот мимо проскользнула невысокая худощавая фигура — человек озирается по сторонам, словно ищет кого-то.

— Эй!.. — слышится приглушенный крик.

«Виктор!» — узнает Николай и машет ему рукой.

— Видал?

— Видал.

— Как ты это объясняешь?

— Понятия не имею.

— Я тоже. Хотя какое-то объяснение все же должно быть.

— Боюсь, что для нас это останется загадкой, — с сожалением и досадой говорит Николай. — Тебе придется сбегать к Лозеву.

Виктор хмуро смотрит в глаза друга.

— Зачем?

— Переговорить с Кузманом. Если так пойдет дальше, мы упустим и Среброва, и Крачунова. Не мешало бы бросить им вдогонку всю группу.

Виктор понимающе подмигивает ему, оценив разумность этого предложения.

— Вдвоем или втроем нам все пути не перекрыть, — соглашается он. — И притом ни опыта у нас, ни оружия… Не боишься остаться один?

Николай улыбается одними глазами, тронутый его беспокойством.

— Потому что я, признаться по правде… Что-то у меня кошки на душе скребут…

«Ну и Виктор!» — Николай удивляется искренности парня и растроганно хлопает его по плечу.

— Ступай. У меня тоже кошки на душе.

Они вдруг обнимаются, по-мужски грубо и неуклюже.

Николай снова замер у калитки, готовый терпеть, сколько нужно, хоть целый год. «Мы не должны сплоховать, Виктор, не должны!» — думает он. Часы на Торговой палате бьют три. Из здания Общественной безопасности выходит человек — пониже Медведя, пошире в плечах. Он направляется к Александровской, не позаботившись даже прощупать окружающую обстановку. Этот субъект или чересчур храбрый, или все еще думает, что представителям власти нечего бояться. Николай в тревожном напряжении следует за ним — а если это не Крачунов? У сквера перед пожарной он решает прибавить шагу, обогнуть на всех парах кинотеатр «Ройял» и встретить незнакомца (все еще незнакомца!) возле кафе-кондитерской Тахира: там всегда светло, там легче будет разглядеть его лицо! Какую-то секунду он колеблется — а вдруг эта рыба нырнет в один из переулков и исчезнет? Но субъект шагает стремительно, направление его движения определилось — к центру! — и Николай бросается вперед. Вот и кинотеатр, на красном пятне афиши черными буквами имя — вероятно, ведущего актера в фильме Антала Пагера. Вот и булочная, в печи уже полыхает огонь, к ней подходит сгорбившийся человек с охапкой дров. Вот и узенькая улочка позади театра, вымощенная брусчаткой, где были убиты Анна Вентура и ее сподвижники. Выскочив на площадь, Николай замедляет шаг, чтобы выбрать наиболее подходящее место для встречи. Да, разумнее всего у кафе-кондитерской, где расставлено несколько столиков; их окружают высокие плетеные стулья — днем владелец заведения угощает посетителей на открытом воздухе. Здесь любят посидеть за чашкой кофе служители Мельпомены и их поклонники из местной интеллигенции. Николаю везет — за столиком, уронив голову на руки, дремлет какой-то пьяница, издавая время от времени какие-то сиплые звуки — не слова, не песня и не храп.