Бог и вирус, или Амулет - страница 7

Но уже через несколько дней Хелен снова встала на ноги. Хоть у нее и была немного повышенная температура, она чувствовала себя снова способной работать. Она решительно позвонила шефу, который уже снова был на посту. Может ли она еще рассматривать себя принадлежащей к институту? Если да, она может тотчас возобновить работу.

Шеф посоветовал ей немного поберечь себя. Временная возможность для сдерживания закончилась, теперь требовалась осторожная, основательная исследовательская работа. «Мы прошли через лихорадку, — добавил он загадочно, — забудем прошлое». Хелен не могла поверить, что ее прегрешения были забыты вот так по-философски и без последствий. «У бедняги, похоже, что-то повредилось», — резюмировала она с облегчением.

Посреди вирусного штурма, бушующего в мире, мы внезапно ощутили покой. Мы занимались цветами на балконе, которые уже давно страдали из-за нашей нерадивости, мыли подоконники, убрались в большом старом кухонном шкафу.

Хелен подстригла себе волосы, хотя луна совсем еще не убывала. Эту причуду, подстраиваться под лунную фазу, она переняла от своей мамы откуда-то из Верхней Баварии. Естественно, она не верила в какие-то прямые влияния луны, но этому ничто ведь и не противоречило. А тут вот внезапно.

На удивление, она оказалась готова выбросить треснутые чашки, «ценные как память», среди них одна с трещиной, доставшаяся ей от старшей тети. Мы даже разобрали стопки книг в спальне.

— Что нам действительно нужно?

— Все, что запылилось, можно выбрасывать, — сказала она.

В гостиной, почти не переставая, работал телевизор. Временами у меня создавалось впечатление, что стиль ток-шоу изменился. Почти ни один аргумент больше не звучал так уверенно. Вместо этого говорилось: «Я предполагаю», «если мы предположим», «статистику можно толковать по-разному», «о воздействии инфекции в долгой перспективе нет никаких данных». Я приписал это всеобщей неуверенности после эпидемии.

Рюдигер послал мне статью обратно, как обычно с комментариями. «Для чего это безосновательное предположение про Первопричину и определителя констант? Подобные умозаключения ведь ничем нельзя доказать». Я был ошеломлен. Это было почти как ответ, который однажды математик и астроном Лаплас дал Наполеону. Наполеон спросил, почему Лаплас в своих книгах о небесной механике ни разу не упомянул творца. «Эта гипотеза мне была не нужна», — ответил ученый.

Вполне возможно, что «чокнутость» для всех означает разное — и Рюдигер был теперь «чокнутым» как-то особенно и даже знать уже не хотел, чего он тогда от меня требовал.

Я связался с Гэвином по скайпу и сообщил о перемене взглядов Рюдигера.

— Ты не думаешь, что это последствия нейровируса?

— Сначала это требуется доказать, — сказал Гэвин скептически. И затем выдал: его мать, с которой он все еще живет, фанатичная христианка, с момента начала лихорадки больше не молится. Я почти потерял дар речи.

— Может быть, вирус деактивировал ответственный за религию центр в мозге?

Гэвин оставался скептичен.

— «Божественный локус» — это всего лишь причуда Пфайфера. Только вчера в одном интервью ему пришлось признать, что он не смог обнаружить, развивается ли так называемый нейровирус именно там и изменяет ли что-то только в одном этом месте. Так что давай основываться на фактах!

— Но фактом было то, что в наших мозгах — за исключением моего! — что-то происходило. Может быть, — размышлял я, — мы сейчас переживаем подобие Всемирного потопа на нейроуровне? Если бы я в НЕГО верил, я бы мог сказать: ОН понял, что люди без веры могли бы жить лучше. Это ведь всего лишь божественное тщеславие, чтобы тебе молились. ОН теперь исправил ошибку, которую ОН сам и допустил, когда ОН — путем эволюции или как-либо еще — нас создавал.

— Мой драгоценный Аркадий, — писал Гэвин в ответ, — тебе не надо было становиться «чокнутым». Ты всегда им был.

На следующий день мы гуляли по нашему району с Хелен, которая еще была слаба и держалась за мой локоть. Люди выглядели так же, как месяц или год назад. Они ели на улице сосиски, оставляя пятна на своей одежде, они катили коляски через толпу, ехали на велосипеде через перекресток, покупали мороженое или опаздывали на поезд. Было хорошо увидеть так много свободной от паники нормальности.