Больше не плачь, мой робот - страница 10

Леннокс поморщился, словно ему нанесли физический удар. Он быстро зашел и закрыл дверь, чтобы заглушить последовавший издевательский смех. Со сверкающими глазами он прошел по короткому коридору и вошел в помещение, которое когда-то было гостиной фермы.

Мало что осталось от обычной деревенской обстановки. Картины со стен сняли, и теперь на их месте висели карты, схемы и доски для объявлений. Ковер скатали и поставили в угол, голые доски пола были затоптаны и потерты. В каменном камине горели дрова. За столом, когда-то кухонным, но сейчас покрытом телефонами и бумагами, сидел майор Джеймс Кервью, командир 15 эскадрильи РАФ.

Когда Леннокс подошел к столу, Кервью поднял голову. Он был воплощением всего британского, от старательно подогнанного мундира до военных усов и короткой вересковой трубки, зажатой в зубах.

– Э? О, Леннокс. – Манеры Кервью неожиданно стали небрежными и покровительственными. Он вынул трубку из зубов и откинулся на спинку. – Что я могу для вас сделать?

– У меня есть особая просьба, сэр, – начал Леннокс. – Видите ли, отношение ко мне не изменилось с того самого случая – случая в Канале[3]. И… я больше не могу это выносить. Прошу вашего разрешения лететь на Канал и сразиться в фон Тельмом.

– Боюсь, я не могу этого сделать, Леннокс. Есть правило, если помните, запрещающее полеты над вражеской территорией. Слишком легко попасть в ловушку джерри[4].

– Я знаю, сэр, но у меня особый случай. Вы знаете, что раз в неделю, по средам, фон Тельм летит над Каналом, бросая вызов пилотам союзников. Он слишком самоуверен и самодоволен, чтобы делать из этого ловушку.

– Это ничего не меняет, – сказал Кервью, сухо улыбаясь. – Одна из причин этого правила – помешать неразумным пилотам связываться с фон Тельмом и быть сбитыми. В некотором смысле это официальное признание того, что фон Тельм как пилот лучше всех, кто есть у нас.

– Но вы должны дать мне шанс, сэр! – взмолился Леннокс. – Я не смогу оставаться в эскадрилье, если вы не разрешите, – и вообще в Англии. Никто не пожелает иметь дело с человеком, объявленным трусом.

Кервью нетерпеливо нахмурился.

– Послушайте, Леннокс, вы слишком многого просите. Вы можете быть добровольцем американцем, иметь право на разные привилегии и все такое, но у нас есть правила и приказы, которые мы не может разрешить игнорировать даже вам, парням из Америки. К тому же, командование разорвет меня, если я вам это позволю.

Леннокс опустил глаза на руки, его квадратное загорелое лицо в отчаянии дернулось. Неожиданно он снова поднял голову, глаза его блеснули.

– Послушайте, сэр, – горячо сказал он, – если официальное разрешение на мою просьбу невозможно, как насчет неофициального?

– Что? Боюсь, я вас не понимаю, Леннокс.

– Я имею в виду вот что, сэр. Позвольте мне взять самолет, лететь на Канал и сразиться с фон Тельмом. Можно сделать так, будто я взял самолет без вашего разрешения.

Кервью медленно покачал головой.

– Я не могу этого сделать. Никто еще не мог победить фон Тельма в бою. Вас собьют так же точно, как вы сейчас стоите передо мной. Потерю человека мы переживем, а вот самолета нет.

Леннокс наклонился над столом, его молодое лицо неожиданно стало выглядеть старше.

– Майор Кервью, поставьте себя на мое место. Я стал отщепенцем, парией. Никто не хочет иметь со мной ничего общего. Меня считают трусом, будто я сознательно в тот день над Каналом бежал от фон Тельма и его стервятников. Я должен доказать, что это не так.

Послушайте, сэр. Вы солдат и знаете, что после своей страны вам важнее всего ваша честь. Я знаю, что, если бы когда-нибудь сложились подобные обстоятельства, вы бы без колебаний отомстили за неуважение к вашей смелости и мужеству Теперь предположите, что вас называют трусом из-за обстоятельств, которые вы не могли контролировать. Разве вы не предприняли бы усилия, чтобы восстановить доброе мнение о себе в глазах других? Разве не обесценится ваша жизнь, если вам откажут в такой возможности? Неужели самолет – слишком большая цена за такое искупление?

Кервью жевал кончики усов, глаза его стали задумчивыми. Он встал и принялся расхаживать по полу. Неожиданно он повернулся лицом к американцу.