Большее Зло - страница 4

Рывок.

Странно, но она не находила желанного успокоения в этой мысли. Почему?

Рывок, рывок, рывок.

А потому что это неправильно! Неправильно оставлять причинённое зло без ответа! Неправильно позволить им спать спокойно! В отплате, в крови и страхе будут её утешение и отрада! В их предсмертных стонах и...

Рывок.

Убьёт она лютую мачеху.

Рывок.

Убьёт её жестокого жадного сына.

Рывок.

Убьёт предавшего, бросившего её отца.

Толчок.

И уж конечно убьёт она чародея, с молчаливого согласия которого егерь взвалил её на плечо и уволок прочь от родного очага, от туфелек, пони и любимых кукол в эту жуткую могильную чащу.

Мушле и не думал останавливаться. Но теперь это можно было вынести. Это было даже приятно. Потому что потом, после, ждала её сладкая месть, и ничто, даже эти ярые животные рывки, не было во власти этой мести у неё отнять.

И так продолжалось полчаса, час, а может быть, пять минут.

А потом всё внезапно прекратилось. И он ушёл, напоследок прихватив с собой изящную золотую диадему и вырвав из ушей бриллиантовые серьги ценою в полкоролевства.

Ренфри же, любимая дочь князя Фредефалька и наследница славного удела Крейден, долго ещё лежала бездвижной, оправляясь, посреди прогнившего пня. А почувствовав, что уже способна идти, подтянула батистовые трусики, встала, и кое-как прикрывшись безнадёжно разодранным платьем, побрела прочь.

Любопытная птичка, беззаботно чирикнув, спорхнула к принцессе на плечо. И, сдавленно пискнув, свалилась наземь со свёрнутой шейкой.

Ренфри упрямо ковыляла вперёд.

Туда, где она могла видеть солнце.

Своё Чёрное Солнце.

***

- Где ты?

- Мне холодно...

- Ренфри! - она встрепенулась, моргнула, мотнула коротко стриженой головой, стряхивая последние капли утянувшего её в свой омут кошмара. Блестели в трепыхающемся свете свечи жёлтые щёлочки прищуренных кошачьих очей, искрились отполированные набивки на кожаных перчатках. Ни леса, ни монстров, ни егеря - только Геральт да зажатый в его кулаке серебряный медальон с волчьей пастью.

Сорокопутка взглянула на него - с состраданием: на седого, но все ещё по-детски наивного ведьмака с допотопным замшелым кодексом цеховой чести, на этот ходячий анахронизм, ревностно оберегающий свои нелепые принципы и не верящий в Меньшее Зло.

Он был прав.

Но только отчасти.

Существовало Меньшее Зло. Вот только были они с Большим неразличимыми на лицо братьями, и промахнуться, ткнув пальцем не в того близнеца, было проще простого. А разрушительности последствий не оказывалась в состоянии вообразить даже самая изощрённая фантазия.

Так обманулся старый Мушле, перепутав безжалостность с милостью, не положив паршивой истории конец, как было велено. Решив, что это уж точно Зло поменьше. И погубив тем самым Аридею, Фредефалька, себя самого и огромное множество невинных людей.

Так обманется завтра ведьмак, ворвавшись на городскую площадь с мечом наперевес. И так же не представляет он, сколь катастрофическими будут последствия этой ошибки.

Геральт всё так же безгласно сидел перед ней, дожидаясь ответа.

И Ренфри знала, что нужно сказать.

- Ты выиграл. Выиграл, ведьмак. Завтра рано утром я уеду из Блавикена и никогда не вернусь в этот задрипанный городишко. Никогда. Налей, если там еще что-нибудь осталось.

И уже после, слившись с ним в единое целое ласок и поцелуев, жалела она о том, что он, неспособный отличить Меньшее Зло от Большего, так и не догадается придушить её сейчас, пока есть шанс. И что завтра из-за этого неведения придётся ему умереть.