Большой дом. Пожар - страница 57

— Благослови тебя бог за твои слова, — пробормотал Ба Дедуш, старейший.

— В нынешние времена, — вмешался в разговор Сид Али, — происходит много странного. Но, если подумать, в этом нет ничего непонятного; все дело в разных несправедливостях, старых и новых, от которых страдают феллахи.

Продолжая обращаться ко всем остальным, он пристально глядел на Маамара.

— Право же, у всех вас есть глаза: посмотрите вокруг себя! — воскликнул он. — Вы молоды. Жизнь вас многому научит, она вам покажет, что у нас изменилось.

В эту минуту раздался гортанный голос Ба Дедуша — можно было подумать, что в горле у него перекатываются камни.

— Чудные дела творятся у феллахов, — сказал он. — Все меняется. Мы, старики, помним время, когда даже представить себе было нельзя, чтобы что-нибудь изменилось. К старости зрение слабеет, зато начинаешь больше думать и лучше все понимать.

— Но пока все построено на несправедливости, — высказал свое мнение Азиз Али, — ничего не изменится.

— Ох! — вздохнул Ба Дедуш, старейший, повидимому, не слышавший его слов. — Только бы нашелся человек, чтобы описать печальную судьбу феллахов, и у него будет что порассказать! А когда он поведает все о несчастных феллахах, пусть напишет в утешение читателям о примерной жизни колонистов.

Небольшой мостик лежал за деревней. Под ним и стояли мужчины. Несколько женщин замешкались у источника, тоненькой струйкой бежавшего как зимой, так и летом. Набирая воду, крестьянки теряли бесконечно много времени. Они болтали, украдкой поглядывая на мужчин.

Кое-кто из женщин уже возвращался домой. Все они были крепкие, костлявые, все в хлопчатобумажных платьях. Большие яркие платки, которыми они повязывали головы, совершенно закрывали волосы. Женщины шли маленькими шажками. У каждой за спиной висел на веревке полный бочонок воды, оттягивавший ей плечи. Они проходили медленно одна за другой в полном молчании, затем скрывались в ложбине, ведущей к деревне. Одна из женщин отошла от своей товарки и сделала несколько шагов по направлению к кучке мужчин. Затем остановилась поодаль, не говоря ни слова.

— Нет никаких известий, Захра. Можешь идти домой, — проговорил Сид Али.

— Идти домой? — повторила женщина.

Казалось, Сид Али хотел еще что-то прибавить. Женщина ждала, но он махнул рукой и ничего больше не сказал. Женщина пошла прочь. Она присоединилась к товарке, поджидавшей ее в стороне, и обе крестьянки тем же размеренным шагом направились в деревню.

— На этом самом месте арестовали ее мужа, — сказал один из феллахов.

— Я тоже присутствовал при этом, — ответил его сосед.

— Зрелище было не из приятных, — хрипло проворчал Ба Дедуш.

— Что она делает? — спросил Иссани Исса. — Я хочу сказать, как она живет?

Иссани Исса поселился не в Бни-Бублене, а на ферме Маркуса, у которого работал. Он не знал, что делается в деревне.

— Она все глаза себе выплакала. Когда муж работал, им хватало на жизнь, — сказал Бен-Салем Адда. — А теперь, когда мужа нет, она… ей помогают люди. Ей и Салихе… У той и у другой дети, у одной — трое, у другой — четверо. Обе женщины стойко переносят несчастье.

— В тот день собралось много народу! — продолжал первый феллах.

— И жители Бни-Бублена видели, что произошло, — ответил его сосед.

— Все мы были свидетелями, — прибавил первый феллах.

— Мы видели, как притесняют наших, — заметил другой.

— Они же не воры и не убийцы.

Действительно, это был не обычный арест. Женщины как раз возвращались в деревню с водой; мужчины поили скот; батраки носили навоз на виноградники господина Виллара; и все вдруг заметили двух феллахов, которых вели жандармы. Они шли по большой дороге по направлению к городу.

Мужчины и женщины обернулись, следя за ними глазами.

Рабочий по имени Ахмед-бен-Смаха сказал:

— Долгое им предстоит путешествие. — И снова принялся за работу. Высказав это предположение, он больше ни разу не взглянул в сторону арестованных.

Остальные батраки тоже подумали, что оба феллаха, удалявшиеся по пыльной дороге, не скоро вернутся обратно.

Кто-то издали крикнул слова приветствия арестованным. Но люди догадывались, что за последнее время власти только и ждут какого-нибудь выступления. Это бросалось в глаза. Власти, полиция и колонисты были рады к чему-нибудь придраться. Да, да, очень рады. Феллахи это поняли.