Борьба гуманизма и варварства - страница 8

Мораль расовой теории, согласно которой, по отношению, к врагам расы «все дозволено», развязывает, даже более, мобилизует все варварские инстинкты, кото­рые дремали во многих людях, но во время господства цивилизации подавлялись, смягчались воспитанием, на­правлялись по рельсам культуры.

Фашизм стремится низвести человечество до культур­ного уровня людоедов и притом — а это не лучше, а хуже — людоедов, обладающих современной техникой уничтожения.

Но фашизм уничтожает не только покоренные им народы, он является столь же опасным врагом для тех, кто следует за ним добровольно или под влиянием тер­рора. Принцип расовой теории, утверждающий, что по отношению к противнику все дозволено, вызывает в германском народе чудовищное моральное разложение.

В древние времена народы были отделены друг от друга строго соблюдавшимися границами, но состояние первобытного произвола преодолевалось нормами обыч­ного права. Средневековье тоже знало жестокое угне­тение отдельных сословий, но и оно было ограничено определенными рамками, создаваемыми законом и происхождением. Даже в сожительстве строго ограниченных друг от друга восточных каст создалась в силу обычая и религиозных предписаний определенная система прав и обязанностей. Фашизм –единственное в своем роде явление законченного варварства: с одной стороны, неограниченные права небольшой группы господ, с дру­гой — миллионы бесправных рабов. Причем — и это самое парадоксальное явлений в истории — фашизм превращает немецкий народ, в большинстве порабощенный, низве­денный гитлеровским террором до положения безволь­ного орудия, в армию шпионов и палачей инакомысля­щих людей в самой Германии и свободолюбивых народов вне Германии.

Таким образом возведенная в принцип борьба против равноправия людей и народов достигает в практике фа­шизма, поскольку он проводит в жизнь расовую теорию, своей кульминации. В области «чистой» теории провозгла­шается господство германцев над неполноценными ра­сами; а в порядке применения теории фашисты пытаются установить варварскую тиранию маленькой клики моно­полистического капитала над всем человечеством.

Этим парадоксальным положением создается беспри­мерная моральная деградация. Достоевский описал в «Записках из Мертвого дома» начальника тюрьмы — са­модура, жесточайшим и произвольнейшим образом обращавшегося с заключенными. Всегда пьяный, он то и дело кричал: «Здесь я царь и бог!». Фашизм хочет превратить всю Германию в такого начальника тюрьмы.

Достоевский пророчески показал, до каких пределов морального падения может довести человека принцип «все дозволено». Полуидиот Смердяков в „Братьях Ка­рамазовых" совершает, основываясь на этой морали, хиртро задуманное кошмарное убийство. С величайшим реализмом и психологической глубиной показывает Достоевский, как убийца при этом неизбежно морально и душевно погибает, становится неспособным к дальнейшей жизни. Гитлер и его клика хотят превратить всех нем­цев в таких Смердяковых, жестоких и хитрых, одержи­мых манией величия по отношению к другим нациям и молчаливопокорных внутри страны.

Понятно, что весь цивилизованный мир должен был восстать против такого организованного и систематиче­ского варварства. К сожалению, демократии Запада сде­лали это слишком поздно, несмотря на своевременные и настойчивые предостережения Советского Союза; они делали это лишь после долгих колебаний, после отчаян­ных и безнадежных попыток, ценою жертв, мирно дого­вориться с варварской реакцией; лишь после ряда неу­дачных попыток — по остроумному выражению Г. Димитрова— «не дразнить зверя», чтобы мирно жить рядом с ним. Единый фронт всех свободолюбивых людей и народов против фашизма — это больше чем тактика: это глубокая историческая необходимость для спасения человеческой культуры.

Можно быть совершенно неверующим, даже воин­ствующим атеистом, и все же восторгаться героическим сопротивлением германских католиков варварскому тер­рористическому режиму Гитлера, поддерживать их и видеть в этом защиту человеческой культуры. Когда ка­толики во имя своей религии протестуют против расо­вой теории, когда они заявляют, что бог не создал ника­кой разницы между расами, что для бога все души человеческие, к какой бы расе они ни принадлежали, имеют одинаковую ценность,— то в настоящее время, в борьбе против фашизма, это голос прогресса. Коммунист-атеист и верующий католик могут с глубоким убеж­дением совместно бороться против Гитлера. Разница между ними в том, что они защищают от фашистского варварства различные этапы развития человечества, что им дороги различные ступени развития равноправия людей и народов, но оба они борются за равноправие против принципиального неравенства, ведущего к современному людоедству.