Борьба или бегство - страница 9
– Опять хочешь получить, что ли? – удивлённо спросил он.
Я ударил правой. В этот раз всё получилось менее удачно. Руки у Глеба были длиннее, он уклонился и снова схватил меня за горло. Руками мне было его не достать, и поэтому я с силой пнул его ногой в живот. Это было всё равно что пинать стену – Глеб почти не покачнулся. Он шагнул вперед, сгибая руку, и толкнул меня со всей силы. Я полетел спиной в проход. Мне достало ума прижать голову к груди, и затылок остался цел. Падение на спину выбило из лёгких весь воздух.
– Мих, ты совсем страх потерял? Каждый день теперь будешь кидаться?
– Всегда… когда будешь ко мне лезть, – я слегка задыхался.
– Ну-ну, удачи, – он усмехнулся.
Глеб перестал приставать ко мне. Поначалу я думал, что он лишь выжидает и готовит нечто особенно гадкое. Я был настороже, но шли дни, недели, а потом и месяцы, и всё было спокойно. Мы даже начали перебрасываться шутками, будто ничего и не было. В классе, казалось, тоже позабыли про мои унижения. Отношения с Никитой и Димой охладели, но всё же сохранились на уровне взаимной вежливости. Я наконец-то мог спокойно учиться, не ожидая каждую минуту удара в спину.
Драться с Глебом меня вынудило отчаяние, а отнюдь не расчет на успех. И хоть я и мог питать робкие надежды, результат всё же поразил меня до глубины души. С детства мне внушали, что драки не решают проблемы, а лишь создают их. Теперь я знал: всё устроено иначе.
Конечно, мне не удалось напугать Глеба или уже тем более «победить» его. Но он, видимо, понял, что продолжать издёвки в таких условиях будет сложно, и решил, что игра не стоит свеч: гораздо проще продолжать шпынять Серёжу.
Что касается Серёжи, то с ним мы стали общаться немного чаще. Я рассказал, как пришёл к решению драться с Глебом. Чувствуя себя подстрекателем, я даже предлагал Серёже попробовать нечто подобное. Он ответил:
– Да вроде бы Кадыков в последнее время и так не особо меня достаёт.
Мне такие изменения были незаметны, но я кивнул и больше не поднимал эту тему.
* * *
Больше мне не приходило в голову высмеивать и презирать людей, терпеливо сносящих унижения. Страх достаточно наглядно продемонстрировал мне свою силу. Но ведь не все пасуют перед агрессией – факт! И в рядах смельчаков числятся не только спортсмены и спецназовцы, но и простые люди. Они отбиваются от нескольких хулиганов, а то и сами лезут в драку, чтобы защитить слабых. И не всем нужно перед этим терпеть год унижений, доходя до отчаяния!
Над этой загадкой я размышлял несколько лет, отыскивая подсказки всюду: в людях, книгах, статьях и фильмах. Лет в шестнадцать я придумал свою собственную классификацию, условно разделив людей на рассудительных и безрассудных.
Рассудительный человек, встречаясь с опасностью, вначале оценивает её всесторонне, взвешивает шансы, перспективы и последствия. В этот момент инстинкт самосохранения часто удерживает от движения навстречу опасности, а разум легко находит миллион подходящих оправданий.
Безрассудный – не думает о перспективах. Агрессия вызывает у него злость и моментальную ответную реакцию. Он не успевает убедить себя, что бросаться на сильнейшего противника – неразумно и опасно.
Безрассудным людям, по моим наблюдениям, принадлежало по жизни гораздо больше побед, чем рассудительным. Да, они могли получить травму или даже погибнуть, не оценив опасности, но такое случалось реже, чем успехи. Если человек не боялся и не задумывался, а просто действовал со страстью и без оглядки, он значительно повышал шансы на успех. Предварительная оценка опасности, наоборот, могла уберечь в малом проценте случаев, в остальных же – только порождала страх и приводила к капитуляции без боя.
Я не мог изменить свою личность и из рассудительного человека превратиться в безрассудного. Но это было и ни к чему. Пусть лёгкая и яркая жизнь безрассудных порой вызывала зависть, но, как говорится, чего не имел, о том не горюешь. У рассудительности были свои плюсы, включая более детальную оценку рисков. Оставалось одно: справляться со страхом не за счёт отсутствия рефлексии, а за счёт силы воли.