Бояре Романовы и воцарение Михаила Феодоровича - страница 29

Нетрудно заметить, что данная теория расходится с мнением В. О. Ключевского в очень существенном пункте. Она считает прекращение династии Калиты лишь поводом к Смуте, а центр тяжести вопроса переносит на выяснение социально-экономических отношений, приведших государство к тяжелым внутренним потрясениям. Что эти отношения были одной из важнейших причин Смуты, не отрицается и Ключевским. Вероятно, и он правильно оценил тот факт, что Смута не привилась на севере и северо-востоке государства, где не было социальной розни^>166. Поэтому смело можно утверждать, что без указанных причин Смута не возникла бы. Вотчинный уклад государства, взгляд на царя как на вотчинника не помешали бы брату царицы и естественной наследницы царствия Борису Годунову утвердиться на престоле и начать собой новую династию Годуновых. Не будь горячих элементов в стране, не вспыхнул бы в ней страшный пожар.

Предвидим возражение против нашей мысли. Оно может состоять в следующем: без внутренних осложнений Смуты бы не было; но ее не было бы и при продолжении династии Калиты; ее возникновению помешали бы взгляд на государство как на вотчину и представление о царе, как заместителе Бога на земле. Конечно, трудно гадать, во что бы выродился наш внутренний кризис, если бы династия Калиты не угасла в 1598 году. Однако возможны были бы два исхода: появление самозванца или изнурение и истощение государства от усиления и размножения в нем разбойничьих шаек. Что первый факт при народном недовольстве положением вещей возможен, показывают хотя бы усиленные народные толки о Петре I как о самозванце; от этих толков – один шаг до появления человека, который мог бы выдать себя за настоящего государя, подмененного самозванцем, и иметь в данных обстоятельствах большой успех. Но не станем углубляться в догадки и предположения о самозванце: симптомы второго из указанных нами возможных исходов кризиса ХVI века были уже налицо до возникновения открытой Смуты.

Существование многочисленных разбойничьих или полуразбойничьих шаек в Древней Руси – факт настолько общеизвестный, что не нуждается в детальных указаниях. Вспомним хотя бы и то, что сам славный покоритель Сибири Ермак Тимофеевич совершил до своего подвига ряд разбойных нападений на купеческие караваны по Волге и т. д. Но к царствованию Бориса Годунова разбойничество приняло ужасающие размеры. По словам наблюдательного Авраамия Палицына, в украйных городах набралось более 20 ООО «сицевых воров»^>167. Еще более поразительный факт передает Новый летописец. По словам его составителей, «бысть в то же время (то есть в царствование Бориса) умножишася разбойство в земле Рустей», так что «не токмо что по пустым местам проезду не бысть, ино и под Москвою быша разбои велицы». Это «нестроение и кровопролитие» до такой степени встревожили царя, что он «посылаше многижда на них». Посланные отряды встречали упорное сопротивление со стороны разбойников «и ничево им не можаху сотворити». В силу этого разбои усилились еще более: «Воры и досталь православных христиан посецаху и грабяху». Разбойничьи шайки объединялись под предводительством «старейшины в разбойникех, некоего Хлопа. Дерзкие разбои заставили царя Бориса, который, «слышав, яко ничто им не зделати, прискорьбен бысть зело» и поднял в Боярской думе вопрос об искоренении зла. «Бояре же придумаша на разбойников послати со многою ратью воевод». Тогда царь отправил против Хлопа и его шаек «окольничево своево Ивана Федоровича Басманова, а с ним многую рать». Встреча царских войск с разбойниками произошла под Москвой. Загорелся смертельный бой, в котором Басманов был убит, а его войско с величайшими усилиями победило разбойников и «многих их побиша: живи бо в руки не давашася». Хлоп, или Хлопко, весь израненный, был взят живым, схвачены были и многие люди из его шаек, «а иные уйдоша на украйну и тамо их всех воров поимаша и всех повелеша перевешать».

Дерзость и многочисленность шаек Хлопа, их ожесточенность и отчаянная смелость показывают, думается нам, с достаточной ясностью, какие зловещие признаки грядущей социальной разрухи обнаружились на Руси независимо от самозванщины. Но к концу царствования Федора эти симптомы не были еще очень заметны: не забудем, что и при царе Борисе первые годы были вполне спокойными. Как говорит один из умных современников Смуты, «двулетному же времяни прешедшу» по воцарении Годунова «и всеми благинями Росия цветяше». И другой из выдающихся очевидцев-бытописателей Смутной эпохи отмечает «доброцветущую его (то есть Бориса) царства красоту». Нужен был страшный голод, постигший Русь в 1601 и следующих годах, и сопряженные с ним ужасные бедствия, чтобы социальное нестроение проявилось в столь резкой форме.