Бойцов не оплакивают. Повесть об Антонио Грамши - страница 10

К тому же скрипичный концерт великого Брамса!.. Боже, как давно это было! Последнее время Пинелли стал путать имена и даты, но все связанное с Брамсом не забудет никогда. Друг Брамса Иожеф Иоахим выслал ему ноты в Рим. Он, Этторе Пинелли, был первым исполнителем концерта Брамса для скрипки с оркестром, первым в Италии, а может быть, и в Европе. Тогда эти руки — Пинелли непроизвольно пошевелил узловатыми, опухшими в суставах пальцами — были молоды и сильны. Сколько же ему было лет? Немногим более тридцати. Прекрасный возраст, творческая зрелость, все впереди. Все — весь мир! То, что осталось позади, казалось только прологом к будущему. К старости он понял, что ошибался. У молодости свои творческие радости, счастье постижения мастерства. А впереди, впереди у молодости не так уж много, как кажется.

Профессору Пинелли шел семидесятый год, но только недавно он вдруг почувствовал себя старым и немощным. Это «вдруг» случилось на концерте в торжественной и праздничной обстановке — музыкальный Рим отмечал сорок пять лет с того памятного дня, когда он, молодой скрипач и композитор, вместе с таким же молодым, на один-два года постарше, пианистом и композитором Джованни Стамбатти основали в Риме Общество классической камерной музыки и учредили при Академии Санта Чечилия скрипичную и фортепианную школу. Из этой школы и возник музыкальный лицей, профессором которого Пинелли состоит вот уж тридцать шесть лет. Сорок пять, тридцать шесть — не круглые даты. Пинелли предложил дождаться пятидесяти. Полвека — это звучит торжественно. Но инициаторы чествования наседали, и старый друг Джованни согласился с ними: «Кто знает, Этторе, доживем ли мы до круглой даты?» Пинелли засмеялся и дал согласие. Много лет они поочередно со Стамбатти дирижировали придворными концертами. В этот юбилейный вечер друзья дирижировали попеременно. Для своего выступления профессор выбрал скрипичный концерт Брамса.

В свое время Пинелли выпало счастье встречаться с Брамсом. Великому композитору представил его Иожеф Иоахим. Это было в Ганновере. Пинелли учился у Иожефа Иоахима, скорее — совершенствовался; начинал он у Рамаччиотти в Риме. Рамаччиотти научил играть на скрипке, Иоахим научил мыслить. В творчестве Иоахима поражала монументальность и широта замысла в сочетании с поэтичностью, чистотой и благородством стиля. Иоахим не хотел отпускать ученика в Италию, советовал еще поработать у него в Ганновере, но Пинелли стремился на родину.

В те времена вся Европа следила за событиями в Италии. В Италии сражался Гарибальди. Для Этторе Пинелли это было святое имя. Семнадцатилетним мальчишкой он убежал к Гарибальди, но не успел побывать ни в одном сражении: присоединение Южной Италии к Сардинскому королевству свершилось, армия Гарибальди была распущена. Снова — музыка. Снова и навсегда...

В Рим он вернулся в 1866 году. В этой дате Пинелли ошибиться не может. 3 октября 1866 года осуществилась, наконец, мечта итальянского народа. Исполнилось завещание великих мучеников Италии. От Альп до Этны раздался один радостный возглас: нет больше австрийцев на итальянской земле!

Это были счастливые дни. Все чувствовали себя сильными, способными на свершения. Так родились музыкальное общество и лицей. Скептики предрекали неудачу. А лицей живет. Сколько таких, черноволосых и белокурых, взрастил он на музыкальной ниве?.. Но в этой русской что-то есть. Первую часть концерта она исполнила просто хорошо... Пожалуй, в конце части должно энергичнее звучать волевое начало...

Бесконечно давно впервые прочитал он партитуру Брамса; первая встреча с гениальным произведением искусства, как первая любовь,—память о ней остается на всю жизнь. Музыкальная общественность Рима ждала исполнения концерта с настороженным нетерпением. Шли разговоры, что Брамс потерпел принципиальную неудачу, пытаясь при помощи старых композиционных средств передать современный строй мыслей и чувств.

У Пинелли уже было имя, был опыт, но, выходя на сцену, он волновался, как новичок. Друзья говорили потом, что их напугало его бледное, без кровинки лицо.