Божественная смерть Джиреллы Мартигор - страница 5

— Мое первое испытание, — повторила Джирелла, вопреки всему надеясь, что оно не окажется и последним.

Всю ночь Джирелла не сомкнула глаз. Ночевала она в спальне, примыкающей к кабинету, в покоях, судя по всему, принадлежащих только ей. Дядя предложил ей начать покорять библиотеку со стопки томов по теологии и теократии, оставленных им на прикроватной тумбочке. Но ее больше занимал гобелен с изображением Падшей Матери, висевший на стене, напротив. За все годы молитв она не получила ни единого отклика, но тешила себя надеждой, что в этот раз все будет иначе, что спасительница соблаговолит отчетливо обратиться к ней… однако, кроме своего собственного, никаких других голосов в пустой комнате Джирелла не слышала. И тем не менее она продолжала молиться, даже когда в чаше догорела черная сальная свеча и истощенный разум уже начал дрейфовать на пороге Изначальной Тьмы, то заплывая за него, то вновь выплывая, и только сведенные судорогой ноги не давали уплыть окончательно.

Но сон преклонен не более своего родителя — смерти, так что, пока Совет Диадемы собирался, чтобы решить судьбу Багряной империи, ее будущий понтифик дремала на ковре, на каковой она в итоге и рухнула.

Легкий, но настойчивый стук в дверь разбудил Джиреллу, и она рывком села. Сон поражал своей абсурдностью, а понимание того, что она не в дормитории, сжало сердце. Чудовищность произошедшего вздыбилась в сознании холодной черной волной, которая, вздымаясь все выше, грозила вот-вот обрушиться и утопить ее.

Не сводя глаз с блаженного лика Падшей Матери, Джирелла отвергла Обманщика и, шатаясь, поднялась на ноги перед гобеленом. Страх не исчез. Разом. Но стал ослабевать, и для встряски только данной слабости и надо было. Она — Джирелла Мартигор, грядущая Черная Папесса Вороненой Цепи, и сей титул она заслужила. Из всех прелатов и принцев Багряной империи Падшая Матерь избрала ее. Тут сердце Джиреллы переполнилось благой гордостью, и она отринула эту слабость, что норовила охватить ее вновь. Та отступала, утекала также стремительно, как и нахлынула. Преисполненная уверенностью, об обладании коей и знать не знала, Джирелла направилась к двери откликнуться на следующую череду стуков… И встала как вкопанная.

Пусть и сонной, но вряд ли ей удалось бы забыть о множестве дядиных предупреждений. И пока будет помнить и следовать его указаниям, враги не отыщут брешь для удара. Во всяком случае, как он сказал, «эффективного» удара.

— Кажется, я подзабыла свою молитву! — выкрикнула она через дверь из мореного дуба.

— Звено четвертое, стих тринадцатый, — подсказали нежным голосом.

Это был Джиреллин любимый отрывок писания из Песен Цепи, которым она поделилась с дядей накануне: «Чем тусклее Звезда, тем ярче ее свет и яснее тьма.»

Джирелла отворила дверь в комнату и на пороге столкнулась с боевой монахиней ростом и ширью чуть ли не с саму эту дверь. Почти все ее лицо скрывала маска кающегося, но вокруг фиолетовых глаз виднелась изрытая крошечными шрамиками грубая кожа. Из-за плеча высовывался стальной крест… — эфес и гарда меча длинной чуть ли не уже́ с саму великаншу, пристегнутого к широкой спине.

Джирелла повидала немало вооруженных стражников и солдат, с безопасного расстояния, само собой, но еще ни разу ее глазам не представал более грозный воин. И судя по дядиным словам, эта женщина — ее личный телохранитель. Покуда она обалдело глазела на свою защитницу, разинув рот, та опустилась перед ней на одно колено. И даже так пятнадцатилетняя девчонка по-прежнему смотрела в глаза воительницы снизу-вверх.

— Я сестра Вора, — обескураживающе мягко представилась женщина. — Вверяю вам на службу свою жизнь, Джирелла Мартигор, отныне и пока Матерь не призовет меня домой.

— Спасибо?! — Джирелла не знала, что еще сказать. — Я… кхм, очень рада нашей встрече, сестра, и я принимаю твою службу.

Наступило неловкое молчание, и чуть погодя боевая монахиня его нарушила:

— Могу я встать, мэм?

— Да-да, конечно! — Джирелла улыбнулась, воительница встала. Эта женщина — первая смертная, кто внимал всяческой ее команде, и стоило признать, что вкус такой власти скорее приходился Джирелле по душе. Ей было предначертано нести громадную ответственность, однако неплохо бы начать с чего-то маленького… или с кого-то большого, как в данном случае! — Мой дядя, должно быть, на Совете Диадемы, так может, ты захочешь составить мне компанию за завтраком?