Брызги вечности - страница 2
Стояли последние теплые дни, когда Тэрл закончил статью для журнала. По этому случаю была зарезана одна из больших куриц.
— Подумай сама,— возбужденно говорил Тэрл за столом,— люди века мечтали о бессмертии. Наука, искусство, религия... Забыть о смерти, спасти имя, спасти дело от тлена. И пирамиды, и мавзолеи… А Герострат? Сжег прекраснейший храм Артемиды! Знал, что его казнят, но хоть имя — о веках, хоть таким способом!
— Смертью смерть поправ! — Элли беспричинно улыбалась, слушая мужа.
— Именно! — потряс Тэрл рукой, блестящей от жира.— В историю вошли единицы, а бессмертия хочется всем!
Тэрл забыл про курицу.
— Я дам людям бессмертие! Я! Капли эликсира — кап-ли! — и человек будет жить сотни лет. Капли будут продаваться свободно в аптеках, как капли от насморка. Завтра же отправим статью в журнал. Станем самыми знаменитыми, И я вечно буду тебя любить...
Статью опубликовали через пять дней, и сказать, что она произвела впечатление разорвавшейся бомбы — значит ничего на сказать.
— Сенсация! Сенсация! — вопили мальчишки с кипами журналов на перекрестках.— Врач Тэрл Уитмен против бога!
— Врач Тэрл Уитмен объявил себя новым Христом! — неслось с других перекрестков.
— Врач Тэрл Уитмен хочет отравить человечество! — надрывались мальчишеские глотки на углах.
Весь тираж журнала был продан в считанные полчаса. Предприимчивый издатель дополнительно выпустил специальный номер, посвященный чете Уитменов. В нем подробно рассказывалось все-все-все о них, начиная с пеленок, включая свадьбу, и заканчивая фотографией, на которой Тэрл держит в руках только что купленный утренний номер журнала с сенсационной статьей. И вовсе неважно, что на некоторых фотографиях Тэрл и Элли не были похожи на себя по той простой причине, что на фото были сняты не они.
Журнал разошелся так же быстро, как и утренний выпуск. Издатель, сделавший состояние за несколько часов, потирал руки, благословляя минуту, когда ему попала в руки эта статья.
Возле дома Уитменов теперь дежурили корреспонденты. Стоило Уитменам подойти к окну или открыть дверь, как раздавался треск затворов.
Визжа тормозами, подкатывали машины телевизионных компаний. Пригибаясь под тяжестью снаряжения, выходили телеоператоры, выискивая выгодные для съемки места и с завистью поглядывая наверх. Там, едва не касаюсь колесами соседней крыши, завис вертолет крупнейшей телекомпании и тупые морды передающих камер, словно обнюхивая добычу, алчно смотрели вниз. Дикторы, эти гангстеры голубого экрана, с хорошо поставленным изумлением обрушили на зрителей мессу чудовищных нелепостей, выдуманных подробностей, никогда не существовавших фактов.
Газеты, не успевшие урвать от сладкого пирога, спешили подобрать крошки. Они поместили массу карикатур и анекдотов, на всякий манер издевающихся над бессмертным человеком,
На одной карикатуре, например, был изображен безработный с плакатом, на котором написано: «Подайте, господа! Я уже тысячу лет нигде не работаю!» На другой судья говорит преступнику: «За это зверское преступление я приговариваю вас на пятьсот лет тюремного заключения!» А преступник отвечает: «Спасибо за мягкий приговор, господин судья!»
Люди, сбитые с толку, тщетно пытались что-нибудь выяснить. Телефон в доме Уитменов не умолкал. Неизвестные голоса удивлялись, поздравляли, негодовали, просили, требовали, обещали, напрашивались… Телефон пришлось отключить.
Едва успели Уитмены перевести дух, как их атаковали снова — по почте. Тэрл прочитал было несколько писем, но потом махнул рукой и всю корреспонденцию, не вскрывая, стал отдавать репортерам.
Но самый серьезный оборот события стали принимать тогда, когда статья была перепечатана провинциальными газетами. В город стал прибывать изумленный, разгневанный, обрадованный, обманутый читатель.
Власти были вынуждены объявить город на чрезвычайном положении после того, как десятки людей были ранены и покалечены возле дома Уитменов. Произошла яростная схватка между их сторонниками и противниками, настоящее сражение. Толпу удалось рассеять с помощью пожарных водометов и Слезоточивых газов.