Будапештская весна - страница 52

— Брат Капувари здесь? — спросил рыжеволосый у секретарши.

— Он уехал.

— А когда вернется?

— Этого он не сказал, — ответила женщина, так пристально разглядывая Золтана, что он даже отвел глаза в сторону.

— Ну и порядки в этом доме! А что же я теперь должен делать с этим человеком?

В конце концов Золтана отвели в подвал, где раньше находились сарайчики для хранения топлива. Теперь же они на скорую руку были превращены в импровизированные камеры. В одной из таких камер держали задержанных, которые уже побывали на допросе. В другую камеру помещали тех, кого еще не допрашивали. Золтан попал во вторую клетушку. Здесь было совсем темно, и он руками нащупал стену. От горячей трубы парового отопления распространялось приятное тепло. Не снимая плаща, он сел, но тут же вскочил, больно ударившись лбом о доску.

— Черт побери!.. — выругался он, только сейчас осознав, что он арестован и находится от своей цели дальше, чем когда бы то ни было. Охваченный порывом бешенства, он заскрипел зубами и в ярости забил кулаками по стене. Однако усталость и нервное напряжение дали себя знать: он снова сел и, разомлев в тепле, уснул.

Золтан крепко заснул, оказавшись в неволе, и, вероятно, проспал несколько часов без всяких сновидений. Старший патруля оставил Капувари записку о задержанном, но началась очередная бомбардировка города, и нилашистский начальник вместе со своими подчиненными спустился в убежище, забыв о существовании Золтана. Вскоре бомбардировка закончилась. Золтан проснулся от знакомого голоса. Он не сразу понял, где он. В темноте он обшарил свою клетушку и понял, что по-прежнему находится в ней один. И тут он снова отчетливо услышал голос Ютки. Что это? Он закрыл глаза и ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. События сегодняшнего дня сменялись так неожиданно и быстро, что можно было поверить во что угодно. Послышался чей-то мужской голос, а вслед за ним, совсем близко, — женский:

— Не бойтесь, дядюшка, не бойтесь. Хотите, я возьму вас за руку?

Золтан поднял голову и несколько секунд напряженно вглядывался в темноту перед собой. Сомнений быть не могло! Это был голос Ютки. Более того, он даже почувствовал ее аромат — смесь запахов одеколона, кухни и мыла… Золтан, наклонив голову, вслушался в тишину, а затем полушепотом спросил:

— Ютка, это ты?

На минуту стало так тихо, что было слышно человеческое дыхание, а затем тот же знакомый голос с удивлением спросил:

— Кто там?..

Золтан чиркнул спичкой и, поднеся ее к щели дощатой перегородки, увидел в соседней клетушке девичье лицо. Он скорее чувствовал, чем видел, что это Ютка. Желтое пламя спички отбрасывало на лицо девушки длинные танцующие тени, волосы у нее были зачесаны назад, выражение лица отчужденное; на ней был хорошо знакомый ему зеленый свитер.

Трудно было поверить в такую загадочную встречу. Ютка, которую на самом деле звали совсем не так, услышав это имя, не сразу поняла, что зовут ее. Однако во время осады Будапешта случались и не такие чудеса.

Ютку арестовали вечером этого же дня, когда она шла к своей подруге. На улице ее увидела одна женщина, которая раньше жила в их доме, и позвала полицейского, заявив, что девушка — еврейка. Сколько Ютка ни отказывалась, ей не поверили. Не помогли и поддельные документы. Ее бросили сюда, в этот подвал. Ютка прекрасно понимала, что ее ждет, и появление Золтана здесь удивило ее так, словно он пришел из совсем другого мира.

— Как ты сюда попал? — прошептала Ютка, приблизив лицо к щели. — И как ты узнал, куда я пошла? Я не хотела, чтобы ты искал меня…

Спичка догорела, и снова стало темно, но Золтан словно видел, как Ютка морщит лоб. Он почти забыл, где находится. Так естественно было то, что они вновь оказались рядом… Золтана раздражало, что в клетушке, где была Ютка, сидели и другие люди, которые тихо переговаривались между собой. Сердце у него учащенно забилось, и он тихо спросил:

— Почему ты ушла из дому? Разве ты уже не любишь меня?

В этот момент девушка просунула руку в щель и коснулась лба Золтана.

— Почему у тебя мокрое лицо? — спросила она.

— Мне очень жарко… — В маленькой клетушке было действительно жарко от горячей трубы парового отопления, а Золтан заснул прямо в плаще, до сих пор мокром от растаявшего снега.