Будущее есть. Горизонты мечты - страница 20

От площади Первопроходцев в сторону эпицентра (точнее, в сторону центра города) вела когда-то широкая, светлая и зеленая улица, на карте обозначенная как авеню Свободы совести. Название было — смешнее не придумаешь, и у ребят оно как-то само собой трансформировалось в «улицу Премногоблагодарения». Конечно, они понимали, что нельзя иронизировать над идеалами предков, но не смеяться над такой нелепостью было невозможно. Дин по улице не пошел — слишком хорошо сохранилась, просматривается насквозь, — свернул во дворы. Здесь вертолеты почти не появлялись, и все равно нужно было быть готовым к неожиданностям.

Из перпендикулярного переулка была видна «Трещина» — огромный разлом, проходивший через улицы, дома, развалины. Перебраться на ту сторону можно было только по чудом уцелевшему трамвайному пути, одиноко зависшему над пропастью. Другие мосты над «Трещиной» почему-то не держались. Говорили, что несколько сталкеров лет пятьдесят назад пытались перейти «Трещину» по толстым и прочным на вид доскам. Доски рассыпались в труху, как только люди дошли до середины. Может, это была выдумка, но желающих проверить пока не находилось. Еще ходили легенды о том, что «Трещина» бездонна. Кто-то называл ее «ямой Щекна», но все-таки это была не яма. Ни начала, ни конца разлом не имел, он уходил в обе стороны за границы Центра. Дин как-то пробовал найти конец «Трещины», пять часов шел вдоль края, потом надоело — вернулся. Так ничего и не узнал.

Дин по привычке швырнул в глубину несколько камешков. Они улетели во тьму. Дин подождал несколько минут, но звука удара о дно так и не услышал. Тогда он спихнул в «Трещину» здоровенный булыжник. Камень несколько раз ударился о стенки, и стало тихо.

Дин один раз пробовал спуститься в разлом, за что заслужил репутацию самоубийцы. В «Трещине» было очень холодно и с каждым метром становилось все холоднее. Голован, который пошел тогда с ним, метался и выл наверху: он ненавидел все аномалии Центра. На глубине метров в пятнадцать (впрочем, кто знает, какие расстояния в бездонной пропасти?), где было уже абсолютно темно, Дин начал различать во мраке какие-то искорки вроде звезд, хотя он довольно смутно представлял, как выглядят звезды. Отвесная стена, вдоль которой он спускался по веревке, была видна отчетливо, несмотря на отсутствие освещения. И цвет у нее был уже не серый, как сверху, а красновато-желтый. Еще через пару метров Дину стало казаться, что он висит в космосе над поверхностью какой-то планеты. Становилось трудно дышать. Дин вернулся. Увидел много, но ничего не понял.

Вспомнив продирающий до костей, ни с чем не сравнимый лютый холод «Трещины», Дин содрогнулся и быстро перебежал по трамвайным рельсам на другую сторону.

Дальше путь лежал через скверик, посреди которого стоял полуразвалившийся вертолет. Лет десять назад он выглядел гораздо лучше — новенький, без видимых повреждений. Дин и другие мелкие ребятишки тогда специально бегали сюда, в Центр, забирались в вертолет и играли в космических разведчиков и во Вторжение. Интерполовская эмблема на борту вертолета была замазана красным и синим — кто-то из сталкеров пытался изобразить эмблему Королевских войск. Больше всего она получилась похожа на значок спасателей из диснеевского мультика, но значения это не имело: все равно королевской эмблемы никто никогда не видел.

Дин обошел сквер. В середину лучше не соваться — там клей, в который сел вертолет. Точнее, скорее всего, вертолет сначала сел, а потом появился клей, и машина намертво прилипла. Наверняка это кто-то из сталкеров предыдущего поколения аккуратно заманил полицейский вертолет в самое удобное место. С тех пор интерполовцы предпочитали в Центре не садиться, а расстреливать нарушителей с воздуха. Впрочем, интерпол за все время существования сталкеров как ничего не умел, так ничему и не научился. А клей держал мертво — Дин заклеил им безнадежно рваные кроссовки и ходил в них уже третий год. Наверное, это адгезив — клей, действие которого основано на притяжении между атомами.

Дин свернул в темный и узкий переулок Тахорга. Здесь, рассказывают, лет семьдесят назад, после взрыва, нашли мумифицированную тушу тахорга. Поисковый отряд, расчищавший завалы, обнаружил самого обыкновенного тахорга с Пандоры, пролежавшего в земле, по всей видимости, несколько тысячелетий. Может, это была и выдумка, но правдоподобная, потому что в одном из подъездов неподалеку до сих пор валялись громадные хитиновые остатки панциря и клешней ракопаука с той же Пандоры, которого ни с чем спутать было невозможно. А полгода назад Неодим и Чайка совершенно случайно наткнулись тут на скелет археоптерикса.