Будущий король (не) желает познакомиться - 2 - страница 33

– Откуда в Академии могла взяться эмпуза? – продолжили вслух рассуждать демоны так, словно меня тут не было. Опять. – Насколько помню, сестер вырезали накануне последней Битвы Девяти. Разве нет?

Сатус в беседе участвовать не спешил, он просто стоял в сторонке, частично скрытый тьмой, и оттуда, из угла, ввинчивал в меня свой пронизывающий до костей взгляд.

– Значит, кто–то выжил, – соизволил он процедить сквозь зубы.

– Как это возможно, с учетом их связи друг с другом? – продолжал задаваться очень любопытными вопросами светловолосый.

– Невозможно. Тела всех тринадцати обнаружили мертвыми и сожгли на ритуальном костре, – Кан казался весьма осведомленным в данной теме. И, словно прочитав мои мысли, вдруг проговорил, глядя на меня с легким оттенком грусти: – Мои предки были одними из тех, кто опустил драккары с телами погибших на воду и разжег погребальный огонь.

– Драккары? – удивленная столь внезапным откровением переспросила я.

Но ответил почему–то Сатус.

– Деревянные ладьи, в которых усопших отправляют в вечное плавание по большой воде. Предварительно ладья поджигается.

Я не нашлась, что на это ответить, неожиданно вспомнив ангела на маминой могиле и было еще что–то, что мелькнуло на границе сознания, но быстро пропало, потому что заговорил Инсар.

– А кто–нибудь вообще помнит, кто нашел сестер? Они же вроде были убиты в храме…

– В храме Богини–Матери, – подсказала я.

Головы красавцев синхронно повернулись в мою сторону.

– Человечка, говоришь? – с предвестием зарождающего катаклизма в голосе, поинтересовался Кан.

– Мне Сократ рассказывал, – поторопилась объяснить и тут же сообразила – я только что сдала демонам своего кота.

– Твой фамильяр очень много знает, – заметил Сатус, выходя из тени, – для простого духа – хранителя.

– Прежде, чем подозревать меня не пойми в чем, – не осталась в долгу я, решительно распрямляясь. – Стоило бы вспомнить, что я унаследовала Сократа в комплекте с заставой.

– Как, кстати, говоришь, это произошло? – быстренько поинтересовался Тиес, решив воспользоваться эмоциональностью момента.

Моей эмоциональностью, но я вовремя захлопнула рот, угрюмо уставившись на демона.

– Не скажу, – в итоге с мрачным упрямством заявила я.

– Мы тебя не тронем, – перебил Инсара, уже растянувшего губы в плотоядной улыбке Кан, очень серьезно взглянув на меня исподлобья. – Знаю, ты нас боишься, – короткий, но очень выразительный взгляд в сторону Сатуса, – но нам придется научиться находить общий язык.

И была в его словах изрядная доля здравого смысла. Но все же хотелось хотя бы раз сыграть на своих условиях.

– Я расскажу. Расскажу все, что знаю. И помогу вам в вашей Битве, хотя пока с трудом понимаю, каким образом. Но помогу. А вы окажете мне ответную… скажем так, помощь.

Мои слова произвели сногсшибательный эффект. Инсар Тиес мгновенно согнал с лица остатки дурашливости, стал необычайно серьезным и деловитым. Ферай Кан резко выпрямился. Неподдельно умные глаза взглянули на меня с неожиданно четким пониманием того, к какой цели я стремлюсь. А вот Сатус нахмурился, напрягся, шире расставил ноги, словно готовясь к чему–то неприятному. Он вообще с момента перемещения всей нашей развеселой толпы из точки прибытия в точку укрытия вел себя крайне тихо, словно о чем–то неустанно размышляя.

– И каковы твои требования? – транслируя беспредельное спокойствие, прямо спросил Кан.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне найти и… убить того, кто преследует колдуний. Кто убил Милену и её замену, ранил Сократа и напал на меня. Это мое требование.

Закончив, закусила губу и стала наблюдать за тем, как быстро перекинулись взглядами демоны. Как мгновенно погасил возникшую в уголках губ улыбку Сатус. Как ему коротко кивнул Инсар, словно в подтверждение чего–то. И как долго рассматривал что–то за моей спиной Кан, в итоге, задав еще один вопрос:

– Ты пережила не одно нападение, верно? – его испытывающий взгляд было трудно выдержать и не дать слабину. Но я постаралась.

Возникло острое желание, чтобы они начали воспринимать меня, не как непонятное существо второго сорта, а как равную себе. А это значило, что я должна была быть, как минимум, такой же смелой, как они. При всей моей нелюбви, даже я признавала, что смелости у демонов было не отнять. И как бы предвзято и заведомо негативно я к ним не относилась, но не заметить то спокойствие и ту коллективную слаженность, с которой они действовали после пробуждения мною этого мира, было невозможно. То, что наш побег от кого–то, у кого имелись стрелы и эти стрелы они очень метко отправляли в цель, стал результатом именно пробуждения я осознала четко и ясно. Эта мысль пришла легко, как если бы я уже давно знала ответ, но по каким–то причинам забыла. А потом вспомнила. И это стало не озарением, нет. Это стало своеобразным принятием.