Букет роз - страница 13
— А как же?
— И ты не помнишь, куда положила?
— Да пошлет аллах мир праху твоего отца, сколько в этой голове тягостных дум, всего не припомнишь. — Фатьма пожала плечами. — Ну и придумали вы мне заботу, господин начальник. Вспомнила. Газету я расстелила на дне сундука. Сейчас, сейчас…
Фатьма торопливо подошла к огромному сундуку, открыла крышку и стала перебирать его нехитрое содержимое. Пристав взял лампу и велел полицейскому придерживать крышку.
«Вот так и нужно действовать», — самодовольно решил он.
Фатьма выбросила все содержимое сундука, достала газету и передала ее приставу.
— Вот она. Пожалуйста, взгляните.
— Спасибо, спасибо, — проговорил офицер, но тут лицо его изменилось, брови сдвинулись. — Так это же «Каспий», дрянь этакая! — зарычал он.
— Как же это газета… дрянь? — с деланным испугом воскликнула Фатьма.
Пристав раздраженно прищелкнул пальцами:
— Эта газета легальная. А мне нужна «Гуммет». Слышала про такую?
— Ох, господин начальник, я ведь неграмотная. Ничего я в газетах не понимаю. Знаю только, мой Кули всегда вот эту читает.
— Тьфу! — Пристав резко повернулся, скрипнув сапогами и портупеей.
Делать нечего. Приходилось возвращаться несолоно хлебавши. Возвращались они прежней дорогой. Фаррух трусил. Слова Фатьмы о субботней ночи и мертвецах запали ему в душу. И вдруг послышалось глухое, мрачное завывание:
— Угу-у-у!.. Угу-у-у!
Фаррух так и присел со страху, сердце у него забилось, как воробьиное. И вдруг снова этот вой:
— Угу-у-у-у…
— Что за чертовщина? — проворчал пристав.
— Может, это мертвец? — пролепетал Фаррух.
— Дурак! — Пристав передернул плечами и прибавил шагу.
Но его подчиненный, полицейский, очевидно, разделял страхи Фарруха. Едва он снова заслышал «угу-у-у-у», рука его сама собой потянулась к кобуре.
— Ой-ой-ой, — запричитал Фаррух. — Не надо, дяденька, не надо, а то еще мертвецы обозлятся и бросятся на нас.
Ибиш и Джаби, притаившись за надгробьем, слышали прерывающийся голосок своего врага. Они снова сложили ладони рупором, набрали воздуху в легкие, и опять в кладбищенской тьме раздалось страшное:
— Угу-у-у-у!.. Угу-у-у-у!.. Угу-у-у-у!..
Фарруха точно ветром подхватило. Он дико вскрикнул и бросился бежать.
9
Несколько дней спустя Муса вызвал Кули в контору и объявил, что тот уволен. На вопрос Кули о причине такой немилости Муса хладнокровно ответил:
— Дешево отделался. Твое счастье, что при обыске ничего не нашли. Вспомни о детях, Кули, и перестань баламутить людей… Да вот еще что: скажи своему мальчишке, чтобы перестал безобразничать, а то я найду на вас управу. Понял? — И Муса погрозил Кули толстым коротким пальцем.
В тяжелом настроении добрался Кули до дому, постоял, бессильно опустив руки, посреди комнаты и тоскливо посмотрел на детей.
Ибиш сидел на полу, занятый каждодневным своим делом: починкой башмаков. Кули понимал, что Ибиш не главная причина его увольнения с промысла, но в эту минуту, подавленный и беспомощный, Кули вдруг почувствовал, как его одолевает гнев.
— Ибиш, Муса жаловался на тебя. Расскажи, что ты такое натворил?
Ибиш покраснел и опустил голову.
— Ну? — Кули повысил голос. — Я верил тебе, считал своим помощником. А ты… ты…
Ибиша бросило в жар. Никогда еще отец так с ним не разговаривал.
— Что молчишь, говори, чем отличился?
Ибиш судорожно вздохнул, вскочил с циновки и, волнуясь, стал рассказывать, как они с ребятами закидали снежками Фарруха и Мусу, как требовали денег от Мелика за нефть.
Кули, остывая, сокрушенно покачал головой:
— Ну что вы наделали… Эх-хе-хе, детский ум!
— Мы дрались за отцов, — приободрился Ибиш. — Пусть проклятый Муса вас не мучает.
Кули горько усмехнулся:
— Да разве так борются?
— А еще я слышал, что… — Ибиш осекся и побледнел.
— Что ты слышал? — тихо и медленно спросил Кули.
— Я узнал… я слышал, что Фаррух ударил тебя.
Кули замялся:
— От кого ты слышал об этом, малыш?
Слезы подступили к горлу Ибиша.
— Я не спал, когда ты разговаривал с дядей Василием. Я все слышал и… не мог перенести…
Он не договорил и расплакался.
У Кули в душе что-то оборвалось. Он шагнул к сыну, обнял его за плечи, проговорил негромким, дрожащим голосом: