Бумеранг - страница 5

— Тихо, граждане, я тайный осведомитель полиции, заслуженный стукач Руппан ибн Суппан и у меня есть уникальная идея по этому поводу! — сказал кто — то из толпы. Потом продолжал: — Давайте его повесим на стрелу самого высокого подъемного крана! Пускай очистят ему кости голодные вороны и коршуны со стервятниками! Пусть некоторые делают себе от этого соответствующие выводы, о том, что постигнет суровая кара того, кто коса глазеет на других женщин! — сказал заслуженный стукач и тайный осведомитель полиции Руппан ибн Суппан.

Такими словами они начали меня вешать. Когда все было готово, человек, надевший на свою голову мешок, дал мне последнюю слову перед казнью.

— Слушай, приговоренный к смертной казни! Мы даем тебе последнюю слову и ты можешь говорить все что хочешь напоследок! После этого мы тебя отправим в ад, договорились?! — сказал он, глядя на меня горящими глазами из мешка с дырками для глаз.

К этому времени резко увеличилась численность толпы около стройки, где проводилась казнь.

Я начал говорить:

— Дорогие соотечественники! Ну что же это такое а?! Я же не виноват! Меня казнят по сфабрикованному обвинению, как инквизиторы средневековье, кои казнили невинного великого ученого — астронома Джордано Бруно, кой перед тем, как сгореть заживо в гигантском костре, сказал, что Земля вращается! Позже выяснилось, что Земля вращается не только вокруг своей оси, но и вокруг солнца тоже! Поверьте мне, я не смотрел на жену этого господина амбала! Аллах свидетель, что мой взгляд, был направлен на городские пейзажи а не на женщину! Я косой, понимаете?! В школе мои учителя тоже смотрят на меня с недоверием. Они думают, что я непризнанный артист и притворяюсь косым! А эти господа вешают меня за то, что я косой! Боюсь, что будущее поколение вас никогда не простит!. Я перед смертью прошу только одного. Берегите пожелтевшие рукописи моих стихов, которые лежат в этом мешке! — сказал я. Тут палач перебил меня и начал торопить:

— Ну, хватит, достаточно, косой смертник, непризнанный поэт самозванец! Я заслуженный палач, обладатель престижной премии имени Робеспьера и у меня времени мало, а дел, наоборот много, понимаешь! Я должен вешать еще многих таких сволочей — опасных преступников — вольнодумцев, врагов нашего многострадального народа, как ты, кои не смотрят туда, куда смотрят все! Давай, прекрати болтавню! Остальной части своей поэтической речи будешь произнести на том свете! — сказал он, готовясь привести приговор в исполнение, аккуратно надев на мою шею намыленную хозяйственным мылом петлю. Я шепотом начал читать молитву, глядя в небеса, где живет одинокий, добрый и молчаливый Аллах. Тут прораб в строительном шлеме, глядя вверх, крикнул в жестяной рупор: «Вира!». Крановщик начал выполнить приказ прораба, поднимая стрелу высокого подъемного крана и я проснулся, весь в поту, тяжело дыша — сказал Саяк.

Слушая рассказ Саяка, Зебо звонко засмеялась: — Ну и у вас сон! Как хорошо, что они не повесили вас на стрелу высокого подъемного крана. А интересно, вы пишите стихи только во сне, или на яву тоже? — интересовалась она.

— Вот видите, оказывается, я сам того не замечая, открыл вам совершенно секретную тайну, о котором я раньше никому никогда не рассказывал. Не то, что мои одноклассники с учителями, даже бабушка моя не знает об этом. Однажды я одного из моих стихов вместе с моей фотографией отправил по почте в редакцию газеты «Адабиёт ва санъат» и через неделю я получил ответ. Открою конверт синего цвета, а там письмо, написанное на машинке. До сих пор помню текст того пропитанного ненавистью письма. Там были такие слова: