Бунтарь без невесты - страница 28

Похоже, Дэймон несколько удивился ее горячности.

— Что ты написала им в своем письме?

— Только то, что ты мне сказал. Перечислила реставрационные работы.

— А ты указала, кто именно будет выполнять работы?

— Конечно, я известила их, что наняла тебя.

— Тогда нечему удивляться, — простонал Дэймон. — Теперь тебе остается только сообщить им, что ты передумала… и решила нанять другого подрядчика. Скажи, что уволила меня, узнав, что на меня нельзя положиться. В следующий же вторник будешь держать в руках свою лицензию.

— Я этого никогда не сделаю! Они несправедливы к тебе, Дэймон, — она энергично рассекла рукой воздух. — И пора им это понять. Судя по тому, как ты заботился о Доре, как ухаживал за домом после ее смерти… Дэймон, у тебя есть сердце, доброе сердце, ты порядочный человек. Я целиком доверяю тебе восстановление дома.

Слова слетели с ее губ прежде, чем она сообразила, что вовсе не собиралась их произносить. Но, услышав их как бы со стороны, Тея поняла, что это чистейшая правда. Дэймон сможет отремонтировать дом, потому что этого хотела Дора: как бы ни старался, он не мог скрыть чувства, испытываемые к ней.

Дэймон смотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

— Ты целиком доверяешь мне?

Что-то в его тоне лишний раз убедило Тею в том, что она не ошиблась.

— Разумеется. По крайней мере в этом вопросе, — она улыбнулась, — я на твоей стороне. Город обвиняет тебя в том, что ты не способен на честную ежедневную работу, а ведь они ни разу не дали тебе возможности доказать, на что ты способен. — Она ударила кулаком по разделочному столу: — Они еще увидят!

— Тея, — тихо произнес Дэймон, в его голосе звучала даже некоторая подозрительность, — что происходит? Ты набросилась на Мэла за то, что он оскорбил меня, а теперь собираешься бороться с целым городским советом. — Он продемонстрировал ей одну из своих сбивающих с толку усмешек. — Изображаешь из себя Святого Георгия или что?

Дэймон говорил насмешливым тоном, но она не сомневалась, что он как никогда серьезен.

— Дэймон, как ты не понимаешь? Если я не буду бороться за тебя, то моя идея погибнет в самом зародыше. — Ее голос с каждым словом дрожал все больше и больше. — В этом случае мой приезд сюда потеряет всякий смысл, а я потеряю свою свободу.

— Вот именно. — Дэймон не сводил с нее глаз. — Это твоя битва. И не надо вмешивать сюда меня.

Тея хлопнула себя по бедрам.

— Мэл сделал эту битву моей. Так пусть он узнает, что я могу нанимать кого захочу.

Странный взгляд, которым Дэймон смотрел на нее, — так, словно никогда прежде не видел, — заставил ее задаться вопросом, вступался ли за него кто-нибудь раньше. Ну что ж, если нет, то сейчас самое время начать.

— Нельзя мириться со злом, Дэймон.

— В мире его так много, что…

— Меня с детства приучили бороться с ним, — торжественно заявила она.

— Борьбой занимался твой отец. Она составляла его работу.

— Правильно, но я верила в то, что он делал. А также в то, чему он учил меня. Мы тоже будем бороться. А если понадобится, дойдем до Верховного суда.

Дэймон вопросительно поднял брови.

— Мы?

Тея покраснела.

— Я.

Дэймон взял Тею за плечи, словно она могла упасть в обморок.

— Ты всегда была… улиткой. — Говоря это, он продолжал сжимать ее плечи. — Всегда пряталась за папочкину спину, за моральные прописи, ты умеешь действовать только по чужой указке.

Тея была поражена таким явным неуважением. Видимо, несмотря на некоторое потепление, он не слишком изменил о ней свое мнение. Она задумалась на секунду.

Дэймон фыркнул и отпустил руки.

— Согласна?

— Отчасти, — возразила Тея. — Дору я действительно редко посещала потому, что слушалась чужих наставлений. Но больше этого не повторится.

— Да?

Тея оттолкнула его.

— Еще до того, как кончится этот день, городской совет внесет мой вопрос в повестку дня следующего собрания.

Дэймон долго смотрел на нее. На его лице отражалась борьба эмоций. На щеке дергалась жилка.

— Ты пожалеешь об этом, Преббл, а уж я тем более. Но тебя, кажется, не остановить, — пробормотал он, покидая кухню.

Тея последовала за ним в холл.

— Неужели ты даже не намекнешь мне, что они все имеют против тебя? — спросила она, когда они уже подходили к входной двери.