Буржуазия и царизм в первой русской революции - страница 8
В самом начале XX в. в Москве князьями Павлом и Петром Долгоруковыми, кн. Д. И. Шаховским и гр. П. С. Шереметевым был организован полуконспиративный кружок «Беседа», сыгравший видную роль в становлении буржуазного оппозиционного движения. На беседы, которые устраивались два или три раза в год, съезжались видные земцы со всей России. Никакого устава кружок не имел, и задачи его формально не были определены. Было лишь установлено, что членами «Беседы» могут быть лица, активно участвующие в земстве. Число членов кружка достигало 50 человек. Это были крупные землевладельцы, предводители дворянства, председатели и члены земских управ.
Первоначально в кружке обсуждались деловые вопросы земской жизни, по которым участники бесед считали желательным возбудить через губернские земские собрания ходатайства перед правительством. С начала 900-х годов в связи с ростом революционного движения в кружке происходят дискуссии об общей политике правительства и о способах воздействия на её направление.
Политические взгляды «собеседников» отличались известной пестротой. Среди них были буржуазные конституционалисты, будущие лидеры кадетской партии (Ф. А. Головин, князья Павел и Пётр Долгоруковы, Ф. Ф. Кокошкин, кн. Г. Е. Львов, Н. Н. Львов, В. А. Маклаков, Ю. А. Новосильцев, А. А. Свечин, А. А. Стахович, князья Е. Н. и С. Н. Трубецкие, М. В. Челноков, кн. Д. И. Шаховской), эпигоны славянофильства, сторонники «истинного» самодержавия (Ф. Д. Самарин, М. А. Стахович, Н. А. Хомяков, Д. Н. Шипов) и даже будущие черносотенцы, например гр. В. А. Бобринский. Общей почвой, объединявшей всех участников «Беседы», была надежда на мирное обновление политического строя России сверху. Как вспоминает секретарь кружка Маклаков, его члены «были связаны с правящим классом и свои помыслы, естественно, направляли не на свержение, а на оздоровление власти. Они старались проводить свои реформы, опираясь на самодержавную власть, а не стремясь её ослабить и опрокинуть»>6.
«Беседа» просуществовала до осени 1905 г.[2] и сыграла важную роль в кристаллизации идейно-политических позиций буржуазных партий.
В связи с запиской Витте, в которой утверждалось, что земство не совместимо с самодержавием, так как оно конституционно по самому своему духу, Шипов и Н. А. Хомяков в июле 1900 г. предложили составить петицию, в которой выяснить, что «последовательное проведение формулы: самоуправляющаяся местно земля с самодержавным царём во главе — есть единственный, исторически правильный курс нашей государственной жизни и оплот действительно самодержавной царской власти»>7. Предполагалось, что эта петиция будет подписана в каждой губернии 5—10 лицами (губернским предводителем дворянства, председателем губернской земской управы, городским головой и другими видными общественными деятелями) и подана конфиденциально через кого-либо из близких царю.
Но это предположение не было осуществлено, так как среди «собеседников» возникли разногласия. Ф. Д. Самарин, которого просили принять на себя составление петиции, заявил, что он мыслит «тесное и живое общение земли» с самодержавной властью через местных людей, выбранных от «исторических» сословий— дворянства и крестьянства. Другие члены «Беседы» — Шипов, Хомяков, кн. Павел Долгоруков — признавали сословную группировку избирателей отжившей>8.
На одном собрании кружка в 1902 г. саратовский земец Н. Н. Львов прочитал записку «О причинах современного смутного положения России и о мерах к улучшению его». В записке подчёркивалась непрочность положения самодержавной власти, превратившейся в грубый деспотизм, ломающий все лучшие начала реформ Александра II. Чтобы предотвратить «кровавое крушение существующего государственного строя», нужны свобода личности, совести, печати, свободное развитие земского и городского самоуправлений. Но эти реформы невозможны без выборного представительства общества в законодательных учреждениях. Осуществление этой программы Львов представлял себе на путях «нравственного воздействия на совесть самодержца» в форме подачи ему петиции.
Мысль об «увенчании здания» — о завершении реформ 60—70-х годов введением конституционного строя — вызвала возражения Шипова и других сторонников славянофильского взгляда: народу — мнение, царю власть. С их точки зрения, борьба с самовластием бюрократии, в которой они видели средостение между царём и народом, допустима только во имя укрепления принципа самодержавия, причём и в этой борьбе следует быть очень осторожным, чтобы не сыграть на руку революционерам.