Буржуазия и царизм в первой русской революции - страница 9

стр.

Конституционалисты (Ю. А. Новосильцев, Павел Долгоруков и др.), наоборот, видели в бюрократии иносказание самодержавия. Они указывали на противоречие в рассуждениях «славянофилов»: «Произвол бюрократии — необходимая принадлежность самодержавного строя… Свобода совести, личности, печати несовместимы с самодержавием», поэтому «бороться с произволом во имя самодержавия немыслимо». Но, не желая порывать с «славянофилами», конституционалисты согласились оставить вопрос об участии представителей общества в законодательной власти открытым. Они предложили в программе говорить только о борьбе с произволом бюрократии, не касаясь вопроса о том, какие последствия произойдут от того для самодержавия. Такая уступчивость конституционалистов дала основание гр. Шереметеву при подведении итогов дискуссии подчеркнуть «общее признание, что самодержавие в настоящее, по крайней мере, время должно оставаться во всей своей силе»>9.

Осуществление либеральной программы «собеседники» представляли себе на путях «нравственного воздействия на совесть самодержца». «Если бы сам государь встал во главе общественного движения, развивал эту точку зрения Н. Н. Львов, — какой энтузиазм вспыхнул бы в обществе, какая блестящая страница была бы занесена в историю…» Воздействие на царя было решено осуществить путём издания записки за границей. Издателем был намечен М. М. Ковалевский >10.

В либеральной историографии можно встретить взгляд, что «Беседа» постепенно превратилась в кружок с исключительно конституционным направлением. «Когда в «Беседе», — пишет Белоконский, — преобладающим сделалось конституционное направление, все неконституционные элементы ушли» >11. Нам кажется, что ближе к истине Д. Шаховской, который утверждает, что «Беседа» не принимала определённой политической окраски. Она сохраняла до конца значительную пестроту состава >12. Действительно, из сохранившихся протоколов собраний кружка видно, что в 1902 г. в «Беседе» было отвергнуто предложение считать «Освобождение» своим органом. Кн. Пётр Долгоруков видел выгоду такого решения вопроса в том, что «у нас остаётся путь для воздействия словом на тех, кто с нами — конституционалистами не согласен, кто ещё верит в самодержавие (например, Шипов, М. Стахович и др.)» >13.

Спустя год на собрании кружка 25 августа 1903 г. В. М. Петрово-Соловово снова поднял вопрос о реорганизации «Беседы» в кружок из лиц, «смело высказывающих мысль о конституции и настаивающих на её необходимости». По его мнению, «надо стремиться покрыть Россию сетью отдельных кружков, находящихся между собой в сношениях… Приёмы наши — организационного порядка неизбежно одинаковые с революционной партией, вся разница в тактике, которая с нашей стороны носит характер корректного образа действия».

Однако эта точка зрения не была поддержана большинством «собеседников». Возражая Петрово-Соловово, кн. П. Долгоруков говорил: «Объединение земских сил только желательно. Но вопрос в том, подходяща ли наша организация для того, чтобы именно она приняла на себя активную роль в данном объединении, чтобы именно она образовала сеть, покрывающую, по возможности, всю Россию».

Некоторые «собеседники» высказали интересные соображения в пользу сохранения «недоговорённости» и «неопределённости» в кружке. «В организации более радикальной, чем настоящая «Беседа», — говорил А. А. Стахович, — организации чисто конституционного направления, земские люди, не решившиеся положить крест на свою общественную деятельность, не примут участия… И «Беседа» потеряет в таком случае очень много членов, безусловно, полезных «собеседников», ввиду их опытности и преданности делу при обсуждении вопросов земской жизни». Стаховича поддержал Г. С. Толстой, заявивший, что «.. конституционный кружок на легальной почве немыслим, но вполне возможна на такой почве группировка оппозиционных элементов всевозможных оттенков» >14.

О том, что в «Беседе» до конца уживались и сторонники, и противники парламентаризма, видно также из выступления гр. П. А. Гейдена в «Беседе» 31 августа 1904 г.: «Прежде чем говорить о другой форме правления надо самим себе выяснить, какого рода представительство для нас желательно… Древние земские соборы уже не отвечают своему назначению. Парламентаризм и всеобщая подача голосов — другая крайность… для всеобщей подачи голосов разве годен наш крестьянин, не отличающий земскую управу от полицейского правления?.. Я себе представляю исторический ход событий в постепенном расширении местного самоуправления».