Былина о Микуле Буяновиче - страница 59

Анисья, между тем, сидела на коленях у Матвея и громко говорила, со смехом и слезами в голосе:

— А я хочу по правде жить. С тобой жить хочу! С тобой, мой окаянный! Мой богатырь оборванный!

Матвей столкнул ее с коленей, встал.

— Дай еще вина!.. И не разжигай ты мне сердце. Не мешай! Думу я задумал новую!..

С тревогой и радостью бросилась Аксинья наливать ему вина.

— Думу?.. Новую?.. Какую?..

Но Матвей молча взял стакан и прислушался к воровскому слову Васьки Слесаря, который полушепотом уверял Митьку:

— Клянусь Богом — денег у Вавилы корчаги с золотом зарыты. Еще от прадеда, сказывают, на зарок положены… Корнями проросли, — а где лежат и сам Вавила, говорят, не знает…

— Эх, брехня!.. — откликнулся Митька Калюшкин. — Сколько мы с тобой курганов перерыли? Сколько поту пролили — ничего не выкопали… И все это брехня. А церкву, либо дом хороший, выкрасть — вот это денежка веселая…

Матвей нащупал, наконец, глазами просвирню и спросил ее насмешливо:

— Ты, баба, говорят, ворожить мастачка? А ну-ка, поворожи мне: стану я богатырем, али нет?

Просвирня захмелела от четвертой рюмки и заплетающимся языком ответила:

— Сказала бы я тебе, родимушка, слово одно…

— Слово?.. Какое слово?.. Ну, заворожи меня сейчас, словом… Чтобы я человеком правильным стал. Ну, на!..

— А слово мое для тех, кто верует, а раз не веруешь — значит, и слов моих не уразумеешь. Вот, Яшеньку взять… Вот верующий, тихий… А вы, ведь, дурачком его считаете.

— Ну, я верую!.. Я верую, Петровнушка! — вступила в разговор Анисья. — Ну-ка научи, как мне жизнь мою счастливой сделать?..

Просвирня покачала головой:

— Не поймешь ты меня, родимушка… Надо тебя приготовить, чтобы слово мудрое до сердца твоего дошло.

— Нет, ты научи нас клад найти!.. — хлопнув по плечу просвирню, пьяно вскрикнул Слесарь, — Сколько кладов в земле зарыто?.. Знаешь? Сколько войн было, сколько разных похорон богатых. В золотых одеждах хоронили, с золотыми седлами — я книжки про это в остроге читал… Сколько тогда думал об этом! Сколько я ночей не спал в остроге. Я дал себе зарок, ребятушки: как выпустят на волю — буду по земле ходить, по сибирским, по нетронутым степям, буду старые могилы копать — наткнусь же где-нибудь на нетронутое золото… И вот сколь годов хожу я по Сибири, копаю — только один раз нашел серебряное стремя… Может и в правду, надо слово знать какое, а?.. Значит правильно, что старые люди заказали клады? А? Кровью залили, зароком запечатали?.. А?.. Ну, какое слово, а?

Наступила тишина. Все ждали, что ответит Ваське просвирня. Но в тишине раздался озорной смех Митьки:

— А вот поехать на заимку к кержаку Вавиле — стукнуть его по лбу — вот тебе и клад. Хе-хе?.. — он оглянулся на Яшу и прибавил: — И Яшу наградили бы. А то Яша нищий, а меньшак, брат его, — богатый… Это не по правде…

— Не болтай, дурак! — вдруг прорычал Матвей на Митьку.

— Я никогда б не обняла грабителя… — сдвинув брови, сказала Анисья и испытующе взглянула на Матвея. — А сноха у Вавилы пригожая, а?.. А ну-ка скажи… Пригожая?

Матвей загадочно ухмыльнулся.

Ишь ты: пытаешь? — и отвел глаза под взглядом жалящей ревности.

— Ну, дурака найти богатого! — не унимался Митька. — Дураков богатых и обмануть не жалко… Верно, Яша?

Яша только отмахнулся от него рукою.

— То-то дураков теперича нету! — разболтался захмелевший Васька Слесарь. — Вам сказывать нечего — за что я на каторгу пошел. Вот так же надоумил меня один умник — деньги отливать. И отлил я отлично… Так отлично отлил, что на суде едва их распознали, которые моей чеканки, которые государственные. И отлил я всего только две сотни рублевиков. На две красных олова купил, потратил… А на девятом рублевике попался. А по какой статье попался? А по той статье попался, что букву одну неправильно обозначил… Распознали!.. Ну?.. Нет, теперь все грамотные стали. А надо клад искать! И вот увидите — найду я клад. И буду я богатый, и всех вас позову, и такой, ядрено масло, дам пир!.. Прямо на весь мир! Ей Богу. А ну-ка, Стратилатовна, налей еще стаканчик…

— А ты не божись, не дергай Бога, — повысив голос, нежно заявила Августа Петровна. — Вот что я скажу вам, родимушки мои. В каждом человеке клад лежит. Загляни только в свою душонку и посмотри там хорошенько… И найдете вы там клад свой — всех кладов дороже.