Быть ведьмой - страница 13

– Странно… Магистр Каллохен, с вами всё в порядке? – тон моментально поменялся на робкий и заискивающий.

Я как раз скинула в открытое окно метлу. У-у-у, как жаль, что она не полетела! В смысле, полетела, но вниз, а не горизонтально…

– Девочки, посторонитесь, – кто-то решительный приступил к активным действиям. Я тоже медлить не стала – перевалилась через подоконник, повисла на вытянутых руках, ногами пытаясь нащупать опору. Взрыв! Я, сорвавшись, с визгом полетела вниз.

Черт! Нет, ну реально черт, конкретный такой, волосатый, рогатый, копытатый и с хвостом. Но за то, что он меня поймал, я готова простить многое, даже повышенную волосатость рук и груди.

– О! – дыхнул он перегаром, задрав пятачковую морду кверху. – Девки с неба падают. Там еще есть такие?

Я отрицательно помотала головой:

– Вряд ли.

– Жаль, – вздохнул черт.

И понес меня куда-то. А я как-то не привыкла, чтоб меня на руках носили, да еще и без разрешения.

– Спасибо, что поймал, но дальше я сама, – сделала попытку вырваться.

Вот вроде не особо мускулистый, не сказать, чтоб высоченный, да и вообще среднестатистический такой черт, а держит крепко, не пошевелиться.

– Не-е, ты сбежишь, – не согласился он, уверенно цокая по вымощенной дорожке.

– Как сбегу? – задохнулась от возмущения, потому что продолжать знакомство не собиралась, но побегом это называть как-то чересчур.

– Так! Не отработав спасение, – и настолько оценивающе прошелся по моей фигурке, что я невольно сглотнула.

– Чевой-та побледнела? – заволновался черт. – Тебе силы понадобятся: полы мыть, туалеты драить, а потом еще самогонный аппарат начищать. Знаешь, какой у нас самогон? У, закачаешься!

Если аппарат чистят в последнюю очередь, то не сомневаюсь, что качаться придется долго!

Смотрю, а шляпка-то моя за нами следует, не отстает, только два лысых хвоста из-под нее виднеются. Ну и хорошо, ну и не потеряются.

– Слушай, черт, а какое общежитие тут самое лучшее?

– Наше! – уверенно так и гордо, не сбавляя шага.

– А объективно?

Молчание, обиженное такое, потом неохотно:

– Третье.

– Вот и неси меня туда, – распорядилась великодушно.

У черта челюсть отвисла от моей наглости:

– Чевой-та?

Я его за пятак ухватила, в глаза заглянув, и медленно повторила:

– Неси меня в третье общежитие. Бегом!

И он побежал! Мама дорогая, как же быстро черти-то бегают! Еще и препятствия перепрыгивал! И адептов!

– Тпр-р-ру! – притормозила я своего скакуна перед самыми дверьми высокого, каменного и серого здания, ничем абсолютно не примечательного, кроме огромной огненной цифры «3», горящей над крыльцом. – Приехали, отпускай.

Черт послушно, очень бережно, а главное, без пререканий поставил меня рядом с собой.

И смотрит преданным, влюбленным, но типично затуманенным взглядом, а у самого аж пятачок вспотел и дыхание шумное, срывается, грудная клетка ходуном туда-сюда ходит. Жалко стало черта – устал, бедняга, да и вообще послать его надо куда подальше, пока в себя не пришел.

– Иди помойся, – распорядилась я. – В озере, – уточнила, задумавшись. – Там красиво.

И, что немаловажно, вероятность встретиться в таком состоянии с кем-то знакомым намного меньше, чем в чертовом общежитии.

Развернулся рогатый на пятках и направился в указанном направлении. А я платье оправила, поднялась по грубым ступенькам и открыла тяжелую дверь, потянув за бронзовое кольцо.

А там… А там темнота такая, что не видать ничего! Ни окна, ни светильничка…

– Пропуск, – раздалось в темноте старческое брюзжание.

– Мне бы коменданта, – неуверенно обратилась я к неизвестному голосу.

– Я комендант, – снова равнодушно из темноты.

– А не вахтер? – засомневалась я.

– И вахтер. Что хотела?

Хотела воспользоваться чарами и переночевать в лучшей комнате. Только вот сегодня явно не мой день, ибо зачаровывать оказалось некого.

– Появись – поговорим, – предприняла попытку выманить жертву.

Жертва оказалась на редкость послушной.

Свет залил комнату, с непривычки ослепив. Небольшой красный диванчик, подсвечники по углам, и во всю стену в бордовой раме испещрен мелкими старинными буквами «Устав общежития». Но самое соблазнительное – ведущая наверх, в жилые комнаты, лестница – было надежно скрыто мерцающей преградой.