Цари мира - страница 13

Тогда с замиранием сердца инженер надавил кнопку, и ток тотчас же разомкнулся, так что взрыв произошел. Но что же это? Дюваль расхохотался, а Дюпон смертельно побледнел. Коробочка не взорвалась — спички лежали целые!

— Не смейся, Дюваль, случилось несчастье! Я где-то что-то взорвал!

Оба взглянули на дальномер: он стоял на 125 километрах.

— Вот где произведен взрыв! — вскричал Дюпон и, отмерив направление по карте, с ужасом произнес: — Тулон!!!

Оба приятеля безмолвно простояли около минуты. Наконец Дюваль произнес:

— Несчастье непоправимо. Виновник — это я, и если надо, я отдам себя в руки правосудия. Знает ли кто-нибудь о твоем изобретении?

— Знает моя сестра и более никто в свете. Что она теперь обо мне подумает? Вот что, Дюваль, окажи мне услугу. Я сейчас еду в Париж, чтобы объясниться с сестрой, а ты возьми и спрячь к себе мои бумаги.

— Надейся на меня. Это моя обязанность оказать тебе услугу.

Час спустя Анри ехал в Париж и уже в вагоне слышал, как говорили о загадочном взрыве в Тулоне. Подъезжая к этому городу, он мог из окна видеть густой дым от пожаров. Купив на станции только что вышедшую газету, он узнал, что произошло целых четыре взрыва, и мог убедиться, что его орудие гораздо опустошительнее, чем он ожидал, так как поражение не ограничивалось одним каким-нибудь пунктом, а захватывало известный район. В Марселе к нему в купе сели двое военных. Они были очень оживлены и на все лады толковали происшествие, подыскивая ему малейшее правдоподобное объяснение, и не могли найти. Анри почувствовал себя отвратительно, когда офицеры обратились к нему, спрашивая его мнение.

— Я думаю, — сказал он, — что все указывает на электричество.

— Не думаете же вы, милостивый государь, что склады были соединены проволокой, как какие-нибудь мины?

— Я ничего не думаю относительно этого. Но согласитесь, что одновременный взрыв в трех или четырех местах города можно приписать только электрическому разряду.

Разговор прекратился.

На следующее утро Дюпон приехал в Париж. По случаю выставки все гостиницы были переполнены, и он с большим трудом отыскал комнату в одном из небольших отелей левого берега Сены, и то — за дорогую цену. Когда он записал свое имя в книгу для приезжающих, хозяин гостиницы с удивлением посмотрел на него.

— Вы инженер Дюпон?

— Я, и что же дальше?

— Это не мистификация?

— Милостивый государь! Как вы смеете…

Хозяин усмехнулся и протянул инженеру номер «Пти журналь», в котором на видном месте было напечатано:

«Инженер Дюпон. Разыскивается. 1000 франков награды, кто первый укажет его местопребывание по адресу: Пасси, монастырь кармелиток».

— Постойте, постойте, — сказал хозяин отеля, видя, что его гость бросился к выходу. — Одну секунду! Вы мне будете благодарны! Я вам дам ценные сведения! Вы куда хотите ехать?

— Конечно, в монастырь в Пасси! Там моя сестра! Хотя я не понимаю, зачем ей это! Она мой адрес знает!

— То-то, знает, да в том и дело, что вашей сестры вы не найдете!

— Почему?

— Вчера утром все монахини были выселены из этого монастыря, а ваша сестра, мадам Дюпон, была арестована! Прочтите в газете.

— Арестована?! Да за что же?

— За принадлежность к какому-то монархическому заговору. У нее найдены были компрометирующие письма.

Но вы не беспокойтесь. Мадам Дюпон бежала…

— Бежала?

— Да, успела скрыться и, по-видимому, благополучно достигла Англии, натянув нос нашей полиции. Поэтому, мое мнение: это объявление — ловушка, и вы умно сделаете, если зачеркнете в моей книге вашу фамилию и напишете другую, а я уж вас, не беспокойтесь, не выдам. Погодите, не зачеркивайте фамилии, припишите «Рояль» — выйдет Дюпон-Рояль! Ведь вы роялист? Я тоже. А пока возьмите с собой газету, я вижу, вы горите нетерпением ее прочесть.

И он проводил Дюпона в его комнату. Затем, спустившись с лестницы, позвал единственную бывшую у него прислугу, пожилую бретонку, и сказал ей:

— Мариам, не теряйте этого господина из виду.

Затем, подойдя к телефону, позвонил в сыскное отделение:

— Алло! Инженер Дюпон у меня. Пришлите его арестовать. Отель «Ди-Бак», владелец Шарль Фук.

Ленотр сидел в своем кабинете за утренним кофе, когда к нему возвратился посланный им слуга.