Целитель - страница 4

Деревенька Пороги оказалось не такой уж большой — несколько улиц вдоль речки. Всего домов триста, часть из которых брошена уехавшими в город насовсем. Улицы, естественно, без асфальта, но засыпаны гравием и в дождь грязь месить не придется. Самохина познакомила доктора с главой местной администрации, показала магазин, в котором продавались продукты, инвентарь и одежда, местный клуб, где собирались иногда сельчане по праздникам. И, наконец, дом. Совсем не старый и большой по деревенским меркам. С огородом соток на двадцать пять и оградой сотки на две. Какой-то сарай, баня, хлев для скотины.

Егор присел на крылечко, предложил фельдшеру место рядышком.

— Клавдия Ивановна, — начал он разговор, — не торопите события — все встанет на свои места само собой — немного времени нужно. Вы, наверное, думаете сейчас — чего меня в такую дыру занесло из города, даже в районе не оставили? Алкаш? Но по виду не скажешь — не успел еще спиться совсем. Турнули меня с работы где-то за какое-нибудь бедокурство, но и этого не было на самом деле и алкоголем я не злоупотребляю. Тогда почему я здесь? Какая разница на самом деле — где людей лечить? Конечно, в лучших клиниках лекарства, аппаратура, а здесь элементарного УЗИ и рентгеновского аппарата нет. Но мы обойдемся, верно?

Самохина посмотрела на городского молодого человека. Интересно — сбежит до Нового Года или продержится до следующего лета? Ответила сдержанно:

— Фельдшеру еще можно лечить и ставить диагноз, а как врачу без рентгена и УЗИ, анализов? На враче ответственность другая, а наши деревенские не очень то охочи до поездок в райцентр, — осторожно ответила она. — Мой муж, например, сорвал спину года три назад и теперь мается радикулитом постоянно. Здоровый мужик, а второй день уже в лежку лежит, не встает. В туалет идти — так я его сначала на пол скатываю, а потом за руки поднимаю, с пола ему встать легче, не так больно. А лекарств никаких нет — ни диклофенака, ни мовалиса, ничего нет. Даю анальгин с аспирином и горячий кирпич на спину ставлю — вот и все лечение. Он и снимки раньше делал — выявили межпозвоночную грыжу, говорят, что операция необходима. Что сможет здесь врач без аппаратуры, анализов и лекарств? Тот же аппендицит, про который вы говорили, надо в район отправлять.

— Замечательно, — улыбнулся Егор, — фельдшеру уподобляться не стану, без обид и ничего личного, пойдемте к вашему мужу, посмотрим.

— Чего здесь замечательного? — не поняла и нахмурилась Самохина.

— Это вы чуть позже поймете, Клавдия Ивановна. И наперед — со мной спорить не надо. Все-таки я ваш начальник.

— Ну, пойдемте, — ответила она неохотно.

Ишь ты какой — с гонором, подумала она. Спорь-не спорь, а если ничего нет, то и нет. Вывих вправить — так это и я умею, а перелом уже в район: снимок требуется…

Сибирцев осмотрел больного. Мужчина лет пятидесяти явно рабочей профессии с мозолистыми, как говорится, руками, без лишнего жирка на животе. На вид он был постарше супруги лет на пять, но, как выяснилось позже, всего на три года.

— Как вас зовут? — спросил доктор.

— Антон.

— Молод я еще называть вас по имени. Так какое отчество?

— Николаевич.

— Вот и хорошо, Антон Николаевич, поворачивайтесь потихонечку на животик. Спинкой к верху.

— А-а, — махнул больной рукой, — ни к чему это все. Меня профессор в области смотрел, говорит, что оперировать надо, грыжу межпозвоночную удалять — выпирает сильно. Мне бы чего-нибудь обезболивающего, полежу дней десять и пройдет все до следующего раза.

— Антон Николаевич, со мной спорить не надо — поворачивайтесь, — твердо возразил Сибирцев.

Кряхтя и постанывая, больной нехотя и с трудом повернулся. Егор погладил его спину, поводил над ней ладонью, надавил несколько точек, а потом попросил:

— Вставайте и ложитесь животом на мое колено — будем грыжу убирать.

Он посмотрел на Самохина и добавил:

— Все нормально — у вас уже ничего не болит. Вставайте. Походите, понаклоняйтесь, попрыгайте и ко мне на колено.

Мужчина удивленно глянул на доктора, повертел слегка поясницей в разные стороны и снова оторопело посмотрел на Сибирцева, потом на жену, встал. Она молчала всем своим видом выражая крайнее изумление. Он лег на колено. Егор снова понажимал некоторые точки, потом надавил одномоментно на разные места и произнес: