Цена Жизни - страница 9
— Даша, как ты там на конюшне справляешься, тебе не тяжело?
— Ничего, я привыкла. Ведь конюх Захар не дает мне делать тяжелую мужскую работу, сам убирает навоз и подносит корма к конюшне, а я только раскладываю их по кормушкам. А еще я смотрю за тем, чтобы все лошади были напоены. Ну что же здесь тяжелого?
Конечно, Даша не стала рассказывать, что у конюшни стояла большая деревянная бочка, и рабочий водовоз целый день развозил воду то на скотный двор, то на конюшню. В бочке была деревянная затычка, и Даша, открыв ее, наполняла водой бадейку и поила лошадей. А в летнее время рабочих лошадей поили прямо из пруда, то есть распрягали и водили на пруд в короткие минуты отдыха.
А Поля не зря спрашивала Дашу об условиях работы на конюшне. Дело в том, что она всё больше и больше стала вникать в свое большое хозяйство. Она подолгу вместе с управляющим Семеном Семеновичем обходила помещичье хозяйство, и все время что-то записывала.
А потом и сам Семен Семенович пропал, и хозяйством стала управлять Поля.
Семке исполнилось семь лет, и он стал, как взрослый помогать матери. И сам Семка стал понимать, что детство кончается, будто услышав, как когда то говорил Илья Андреевич о раннем постижении крестьянскими детьми тяжелого сельского труда, и надо вникать в эту взрослую жизнь.
В обязанности Семки входило только одно — кормление молодняка.
Он брал небольшую охапку сена или корзину со свежей травой, а порой и какую-нибудь вико-овсяную смесь, заходил в загон молодняка и раскладывал это все в большое деревянное корыто. Семка смотрел, как этот положенный им корм исчезает в этих еще небольших утробах. Это слово он слышал несколько раз от взрослых, когда они кормили коров или лошадей:
— Ну, ненасытные утробы…
И ему порой становилось жаль этих маленьких лошадок, почему это они едят такую невкусную пищу. И не найдя на это ответа он принимал существующее как должное.
Конюх Захар наблюдал за Семкой, думая про себя: «Какой хороший помощник матери растет…»
И однажды похвалив Семку за работу и назвав его внучком, Захар предложил Семке покататься верхом на маленькой лошадке.
— А можно, дядя Захар, а я не упаду с нее? — быстро проговорил Семка.
— А давай попробуем, — предложил Захар.
Конечно, Семка видел, как взрослые дяди верхом ездили на лошадях, и не только шагом, но и бегом. Они зашли в загон к молодняку, и Захар позвал к себе годовалого жеребенка, назвав его Малышом. Малыш недоверчиво посмотрел на конюха, но всё же сделал шаг вперед, видимо надеясь, что конюх даст ему кусочек хлеба. Захар взял на руки Семку и посадил на спину Малыша. Малыш взбрыкнул и начал подкидывать задние ноги к верху, конюх еле удержал Семку, чтобы тот не свалился.
— Ну, ладно, мы тебя обуздаем и подготовим к верховой езде, а сейчас пока гуляй.
С этими словами Захар Семку с Малыша и тот успокоился.
— Дядя Захар, а почему ты его называешь Малышом, ведь он такой же как и все остальные?
— Видишь ли, Сема, когда этот жеребенок родился, он был самым маленьким. К тому же его мать, уже старая кобыла пала, то есть попросту, умерла. А мы все, кто работает на этой конюшне, его выхаживали. Что только мы не делали. И головы то мешками закрывали другим кобылам, имевших своих жеребят, чтобы покормить сиротку. И мордочку то ему обмазывали молоком той кобылы, которой хотели его покормить. Ведь кобылы очень умные твари и очень заботливые матери для своих жеребят. Они не любят кормить чужих деток, мол, вдруг своему не достанется.
— И все-таки, Семка, мы, люди умнее их, лошадей, и сиротку выходили. Смотри, какой он красивый, наш Малыш, а кличка Малыш так за ним и осталась. А теперь смотри, он ничем не отличается от своих, если можно так сказать, сверстников.
С этими словами Захар вышел из загона молодняка пошел на конюшню. А Семка побежал рассказывать маме как дядя Захар хотел покатать его на маленькой лошадке, на Малыше. А Малышу это не понравилось, и он чуть не сбросил его на землю.
Семка рассказывал маме и видел, как мама улыбается, одобряя дружбу старого и малого и общую их любовь к лошадиному семейству. Потом уже в дверях Семка спросил маму: