Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - страница 51
Взрыв услышали везде: на рынке перед комендатурой, на «Скале», на «Точке», на территории Центра Содействия. Торгаши за лотками вскинули головы, ориентируясь где же рвануло, покупатели из числа военных поспешили по машинам или местам своих дислокаций.
А в дежурной части Центра Содействия Фрунзенского района радиоэфир раскололся срывающимся хрипом «Точки»:
– Ответь «Точке»! У нас подрыв! Есть «трёхсотые»!!
В кубриках отдыхающих смен, где носимые радиостанции были настроены на ту же волну, возникло броуновское движение, вытолкнувшее личный состав к воротам.
Командир ОМОНа Жора Куренной выскочил из своего кубрика по пояс раздетый, держа в руках рацию и бритвенный станок. Намылив подбородок, он собирался побриться. По ходу вслушиваясь в радиообмен, он дал отмашку «Жилеттом» Луковцу, на формирование группы для выдвижения к «Точке». Будучи профессиональным военным и кадровым офицером, не зная, что случилось – подрыв, нападение или неосторожное обращение, чётко усвоил, лучше перебдеть нежели недобдеть. А когда рация проорала, что на «Точке» есть тяжёлый «трёхсотый», он и сам побежал собираться на выезд.
Практически отстранив от руководства, суматошно мельтешащего Жоганюка, Куренной и Луковец за считанные минуты выгнали к воротам комендантский БРДМ и «буханку», в которую тут же запрыгнул фельдшер, а за ним и двое бойцов с носилками. Сам Куренной с Луковцом и ещё четырьмя бойцами «оседлали» броню, рванувшуюся за ворота.
Несмотря на чёткость сборов, личное мужество Карнаухова, который обколотый промедолом, удерживая руками разорванные, вперемешку с лохмотьями форменной куртки, внутренности, подпертый омоновцами, спустился к машинам, несмотря на скорость доставки в госпиталь Северный, первую помощь фельдшера Серёги, майор впал в коматозное состояние из которого ему не суждено было вернуться.
Приехавшая экспедиция распалась на части. Организационные вопросы по докладу, оформлению результатов и сеанс связи с Вологдой, естественно, взял на себя Кутузов, Долгов и Окунев сдавали Турпала в камеру, Бес ушел за пивом, а Костя разыскал в курилке Рябинина. По его тревожно-заторможенному взгляду Костя понял, что-то произошло.
– Серый, что случилось? – понимая, что рассказ о поездке вроде бы не к месту, спросил он.
– Финик на «Точке» подорвался.
– «Двухсотый»?
– Пока нет, но к этому идёт. На «эфке»…
Первый погибший в отряде. Это всегда вышибает почву из-под ног, заставляет по-иному смотреть на всё, даже на совершённые поступки. Оставшаяся с детства, подсознательная уверенность, что с тобой этого точно никогда не произойдёт даёт очередную трещину.
– А на хер он туда попёрся?
– Команда пришла усилить посты, вот и усилили… А Карнаухов сам вызвался… У вас как?
– Нормально… Лаврик с ума посходил немного, а так откопали всё. Кутузов в кабинете рулит с оформлением и отчётами…
– А мы дрыхли до обеда, потом беготня началась, ну после взрыва… Выползли на улицу, тут и проснулись… Бл…
– В госпитале кто? Комендачи?
– Нет, Куренной с Луком… Вроде до сих пор там. Думаю, до упора будут…
– А пацаны где? – до сих пор Костя не видел ни одного опера.
– В столовую ушли чего-нибудь пожрать.
– Может в кубарь пойдём, я хоть переоденусь… Да и Бес с Долгом должны уже подтянуться.
– Ты, Кость иди, я покурю ещё… С бодуна что-то надышаться не могу…
– Затягивайся глубже – надышишься, – уходя, мрачно посоветовал Костя.
– Прокуратура санкции на арест Увалатова и Бадалаева не даёт! Даже на десять суток!
С этих слов Жоганюк начал утреннюю планёрку. Стоя над столом, за которым собрались оперативники, он похлопывал по полированной поверхности тонкой папкой собранного материала.
– А в чём проблема-то? – первым не выдержал Рябинин, – оружия вагон, признанка… Да ещё наркота…
– Наркоту можете себе оставить… Веса не хватило, – строго озирая подчинённых, сообщил полковник.
«Всё понятно… – подумал Костя, – наркоэкспертизу делали в местном РОВД… Я ж лично досыпал, там двойной тариф должен быть. Хорошо, что по тротилу в Мобильнике экспертизу делали, а то мылом бы признали».
– А что касается оружия, то там добровольная выдача, от ответственности освобождает, – продолжил Николай Иванович, – не хуже меня знаете. Поэтому завтра, в крайнем случае, послезавтра они уйдут на свободу…