Человек дейтерия - страница 10

– Я поскакала, ага? А то прямо в туфлях выскочила…

– Ага, – он тупо кивнул

– Тогда давай! И не мёрзни. Сейчас пойду, Лёху за тебя отругаю.

– Да не он это, само потекло.

– Всё равно… – не зная, что сказать, она махнула рукой и, высоко вскидывая ноги, побежала по снегу к подъезду. Обратно. На праздник к Аллке. Гриша на секунду зажмурился. А чего он ждал? То есть, могла вообще не выбежать, а она выбежала. Специально к нему. Одежду вынесла. Спрашивается, зачем?

Он посмотрел на платок в руке, хотел было бросить в снег, но передумал. Кровь продолжала капать, а свой платок доставать было поздно. Да и занят он был – оловянным солдатиком – тем самым часовым из повседневных игр. И снова не сумел металлический боец защитить его от реалий. Маленькие его кулаки не разжимались, а крохотный автоматик не стрелял…

Гриша глубоко вздохнул – так глубоко, что мороз прошёлся по всем закоулкам его пылающей головы, и сразу стало легче. Он огляделся. Может, и хорошо, что всё так вышло? И именины, и Леший с Костяем? Башка, конечно, трещала и гудела, но не случись этого, не было бы и Ульяны.

С осторожностью нахлобучив на пылающую голову шапку, Гриша побрёл со двора. В правой руке – куртка с шарфом, в левой – платок. День давно умер, город жил вечером. Электрические сумерки – так бы это назвал Гришка. Время самообмана, когда не знаешь, что делать – и жить не хочется, и спать не тянет. Впрочем, сейчас он об этом не думал. Потому что держал в руке чужой платок. Потому что, побитый и изгнанный, чувствовал себя всё равно счастливым…

Где-то на полпути, заслышав детские крики, Гриша остановился. Ну да, за ячеистой оградой детского сада жизнь продолжала бурлить. В ожидании родителей малышня не теряла времени, устраивая бег наперегонки.

– Та-ак, приготовились? – молодая воспитательница в каракулевом пальто взмахнула рукой. – Марш!

Гомонящей гурьбой детки оживлённо засеменили прямо к Грише.

– До забора и обратно! – зычно скомандовала воспитательница.

Самые шустрые ткнули упакованными в варежки ручонками в сетку забора и, мельком скользнув глазёнками по странной, замершей на той стороне фигуре, метнулись обратно. А следом набегали уже следующие. Гриша взглянул на отстающих, и у него замерло сердце. Позади всех, часто спотыкаясь, то и дело падая, неловко ковылял худенький мальчонка. Видно было, как он старается и спешит, но догнать сверстников у него не получалось. У Гриши запершило в горле, и показалось, что это он сам, перенёсшийся в далёкое прошлое, бежит и падает. И стало жутко досадно за воспитательницу. Она же понимает, что этому крохе трудно, что силёнок у него явно не хватает – почему же не остановит этот балаган? Или подобно Гришке этого малыша она тоже не видела? То есть – совсем-совсем?..

– Молодцы, быстро бегаем! Как всегда впереди Димочка с Валей – наши главные чемпионы! – трубно продолжала выкрикивать женщина в каракулевом пальто. – Только почему никто не обернётся, не поможет Денису? Ай-яй-яй! Если кому-то трудно, самые сильные и умные всегда должны остановиться и помочь! А кто у нас из сильных да умных поможет Дениске?

К изумлению Гриши, детская толпа тут же развернулась, с криками бросившись к отставшему Денису. Подхватив мальчонку со всех сторон, чуть ли не волоком потянули к финишу. Одна из девочек на бегу даже поправила ему шапчонку, что сказало утешающее. У Гришки дрогнули губы. Бли-ин! Ведь можно по-человечески! И воспитахи, оказывается, есть вполне нормальные! Ему бы к такой попасть. Ну, то есть, не сейчас, понятно, а лет десять назад. У него-то как раз всё обстояло совершенно иначе. И орали на него, и шлёпали в назидание другим, и в угол сколько раз ставили. Ещё и мальчишки уважали колотить. Хотя тоже находились девочки, что жалели его – отбивали, словно любимую игрушку. Даже конфеты давали, по голове гладили. Может, это его и расслабило? Может, надо было уже тогда показывать зубки, повышать голос и давать обидчикам сдачи? И не дошло бы дело до этих дурных фофанов. Впрочем, наверное, ничего бы у него не получилось. Потому что и тогда он уже был рохлей и слабаком. Безнадёжным и неудачливым…