Черная кошка, белый кот, или Эра милосердия-2 - страница 43
— Когда карточки отменят?
Ироничные смешки перекрыл мой машинальный ответ:
— В сорок седьмом…
Майор Высный повернувшийся на голос, что бы приструнить «шутника» резко развернулся в мою сторону. Его прищуренный взгляд очень оценивающе уперся в меня. Ферфлюхте доннер!!! Я стоял за фанерной трибункой и «держал паузу». Мысли неслись в несколько потоков. От сожаления, что — «вырвалось лишнее!», до — «как выкрутится?!».
Нет, этот вопрос не был запретным. О том, что карточки хотелось бы отменить — говорили все. Но скажем так «приватно» унд «келейно». Вслух было непринято. И тут такой моментальный уверенный ответ. Это не только удивляло. Слова вызывали скрытую надежду «может кто-то знает, да по определенным причинам нам не говорят».
Вот я стоял и очень, очень быстро соображал.
Что карточки отменят в сорок седьмом, я знал от родителей. Как-то запомнились из детства, задержались в памяти эта дата. Слова родителей о «хорошем Сталине и о снижении цен каждый год» — вместо повышения, очень часто звучали в нашем доме. Это было и во время застоя, и во времена «перестройки». «Сталин — уже в сорок седьмом отменил карточки…». Наверно после их слов и отношения у меня всегда было к Иосифу Виссарионовичу двойственное отношение. Что мы там учили, потом — не помнилось вглухую. А вот детские воспоминания были живы.
— А почему не в этом?! Почему только в следующем? — опередил желающего задать вопрос майора, мой подчиненный правдолюб — Веня Сташов.
— «Почему не в этом?». Это просто. Ну вот Веня смотри — у нас жара. Может быть засуха — значит маленький урожай. Демобилизация вовсю идет — трудоспособное мужское население только-только возвратилось и возвращается домой. Нет у нас пока нужной нам позарез сельхозтехники. Что мобилизовано, что уничтожено, что уже просто не починить. Вот представьте себе, завод ударно производит танки. Фронту их нужны десятки тысяч. И тут команда «Стоп». И что дальше? А дальше команда: «Даешь трактор!». Но технологическая цепочка… построена под танк. (Черт, у меня чуть не вырвалось — «заточена». Несколько раз ляпнешь непривычное слово — и ты на карандаше. На фиг на фиг. МГБ — меня подождет.)
И я продолжил:
— И чтобы ее перестроить — нужно время.
Город — забит заводами. Меня поняли очень хорошо. Страшно хотелось добавить, что команду: «Танки — стоп!» дадут совсем нескоро. «Верхи» пока боятся возможной войны с бывшими союзниками.
— Нужны хорошие семена, удобрения. Что бы их сделать нужно время.
И это люди понимали. Деревню и землю горожане первого поколения ещё не забыли. Ничего «нового» конечно не говорилось. Но «слово» — сказанное с трибуны, значительно весомее того же «слова» — шепотом или где-то на кухне Хотел было добавить, что карточки у нас отменят раньше всех воевавших стран. Даже раньше сравнительно мало пострадавшей Англии. Но побоялся нарваться на «А откуда вы это знаете?».
Народ в комнате оживился. Что-то вполголоса обсуждали, кто-то узнал, что он — тупой, среди оперов раздался жизнерадостный ржач. Степан Илларионович построжел лицом. Он предпочитал чинную атмосферу.
Дав народу минуту расслабиться, я повысил голос:
— Для отмены карточек необходимо решить ещё один вопрос, который нас касается напрямую.
Слушатели меня «зауважали». Шум сразу стих.
— Отмена карточек — это, прежде всего экономическая проблема. Вот скажите, сколько стоит хлеб?
— Три сорок — за кило!
— Это пайковой, а на барахолке и сотню просят…
— Да в рыло таким торгашам! Полтинника хватит!
— В коммерческом — полтинник! На барахолке и не найдешь по столько. Под сотню будет…
Начался гвалт. Снова зашумели собравшиеся.
— Тихо, товарищи — тихо… — я вновь прибавил в голосе.
— Сколько стоил хлеб до войны?
Народ задумался молча. Давно это было «до войны». С тех пор прошла целая жизнь. Забылись цены, вкус, цвет. Помнилось только то, что тогда было «хорошо». — Вот видите, на этом простом примере проявилась общая проблема. Отмена распределительной системы должна возродить роль денег. — И на каком уровне нужно установить цены? — я обвел зал глазами. — На карточном? На коммерческом? На уровне рынка?