Чёрная роза [СИ] - страница 9

— Всё хорошо. Не бойся. Думаю, ты просто где-то видел репродукцию этой картины, ты же постоянно читаешь всякие справочники… Вдруг она где-то мелькала? Не бойся, братишка.

Пальцы Хару ласково перебирали волосы младшего близнеца. Обычно этого вполне хватало, чтобы успокоить впечатлительного Йори. Но сейчас он не мог унять слишком сильную дрожь. Да и самому Хару становилось не по себе: он не мог ни на мгновение забыть холодный взгляд той женщины со старого портрета… Интересно, почему там не указана точная дата создания картины? Только век…

Вздохнув, парнишка обнял Йори ещё крепче. Его не покидало ощущение, что они зря явились в эту академию. Но разве теперь можно что-то изменить?..

Над академией медленно опускалась ночь, окутывавшая всё кругом прохладной, пахнущей лесом и свежим воздухом пеленой: похоже, скоро будет дождь. Дома так пахло лишь тогда, когда с неба уже готовы были пролиться дождевые капли.

Йори перевернулся с одного бока на другой, пытаясь заснуть. Хару, уставший с дороги, уже давно дрых без задних ног, бодро посапывая. Он всегда был таким. Предпочитая не задумываться о чём-то, что его пугало, он с детских лет прятался с головой под одеяло, говорил «Я в домике» и засыпал. Иногда Йори жалел, что не умеет делать это так, как брат: ему любые волнения здорово мешали уснуть.

Незнакомая комната, чужая обстановка… Как можно так легко заснуть в такой ситуации? Они не дома. Слишком далеко от тех мест, что так привычны и знакомы… За стеной — чужие люди. Их много, и с ними всеми рано или поздно придётся встретиться… Йори зажмурился, пытаясь по методу брата спрятаться под одеяло. Накрывшись с головой на удивление гладкой и скользкой тканью, пахнущей какими-то старыми духами, младший из близнецов Хигаши замер, настороженно прислушиваясь к тому, что происходит за пределами его укрытия. Но в полной темноте, под одеялом, оказалось ещё страшнее, чем раньше, и Йори робко высунулся наружу.

Занавески они так и не задёрнули, и теперь прямо в окно светила бледная луна, от которой словно откусили самый краешек. Почему-то разом оживали в памяти все те страшные книги, что он читал, и все фильмы ужасов, что они смотрели вместе с братом. Йори бы уже перебрался на соседнюю кровать, поближе к Хару, но не хотел его будить.

Луна озаряла комнату молочно-белым светом, который расчерчивали на неравные сегменты решётки оконной рамы. Насколько же всё кругом преображается, когда наступает ночь! По ночам младший из близнецов Хигаши предпочитал мирно посапывать под боком у своего брата, но сейчас такой возможности не было — и от этого становилось совсем нехорошо. Вся комната казалась призрачной, расплывающейся — дрожащий свет ложится неровно, будто мазки неумелого художника. На подоконнике лежит папка с рисунками, почему-то раскрытая… Йори нервно сглотнул, и по спине побежали мурашки: мальчик помнил, что не открывал её сегодня. А Хару вряд ли бы стал смотреть на его рисунки без спросу…

Послышался тихий стук. Испуганный Йори с надеждой уставился на брата — но нет, тот даже не пошевелился. Звук повторился: казалось, чьи-то маленькие ножки в туфельках неторопливо шлёпают по паркету. Может, это из коридора? Как только не пытался Йори себя утешить, боясь этих странных звуков…

Что-то скрипнуло — и дверь в ванную отворилась. Теперь зеркало, висевшее на стене ванной, отражалось в том, что висело за кроватью Хару — и отражавшие друг друга зеркала образовали бесконечный коридор, в центре которого очутилась сейчас эта странная, словно отражённая комната.

Неожиданно Йори показалось, что где-то в глубине зеркала мелькнула маленькая искорка света. Волосы мигом прилипли к мгновенно вспотевшим лбу и шее, и подросток машинально принялся вспоминать известные ему молитвы. Ведь именно так прогоняют всякую нечисть? Как назло, в голову не лезло ничего, кроме какой-то назойливой песенки, имеющей мало отношения к религиозным текстам.

Тем временем искорка приближалась — и сердце Йори едва не остановилось от испуга: по мере приближения искорки становилось видно и то существо, что бережно несло её в руках. Искорка оказалась дрожащей свечой; существо же — маленькой, худенькой девочкой с тёмно-золотистыми кудряшками, отчего-то мокрыми. Кудряшки облепляли хорошенькое личико, тонкую шейку, узенькие плечи… С тёмного платьица девочки, которой на вид было максимум около десяти лет, капала вода. Казалось, она не собиралась делать ничего дурного: подойдя к подоконнику, малышка поставила свечу и принялась, склонив голову набок, рассматривать рисунки. Затем неожиданно засмеялась, оборачиваясь в сторону кровати Йори: