Черниговское княжество X–XIII вв. - страница 14

. Такого рода работ по территории Черниговского княжества, к сожалению, нет. Северо-восточная часть ее охвачена довольно обстоятельной сводкой «Очерков по истории русской деревни»[103], фундаментального исследования, которое ведется с 1951 г. коллективом сотрудников Государственного исторического музея. Для южных районов Черниговской земли особенно интересны разведки и раскопки Д. И. Блифельда по р. Белоус (летописный Боловос)[104], выявляющие ряд древнерусских селищ как раз там, где летопись указывает княжеские села, «всю жизнь» черниговских князей.

Территория Черниговского княжества неравномерно обследована археологами[105]. Есть районы, являющиеся своего рода белыми пятнами, — не изучена территория черниговского Задесенья (междуречье Остра и Десны), недостаточно изучена территория между Сеймом и верховьями Сулы (летописные города Вырь, Вьяхань, Попаш). Не исследованы многие города, например Стародуб, Новгород-Северский, Седнев-Сновск, Козельск, Чечерск и др. Основательной причиной в ряде случаев являются значительные повреждения культурного слоя.

Несомненно, однако, что при всей неравномерности археологической изученности Черниговской земли данные этой науки являются для историко-географического изучения весьма существенными наравне с материалами письменных источников.

Изучение русского летописания дореволюционными исследователями нашло свое высшее выражение в системе, разработанной А. А. Шахматовым. На новой методологической основе оно сделало существенный шаг вперед в трудах советских ученых, и здесь достаточно назвать имена авторов больших систематических исследований, посвященных русскому летописанию, М. Д. Присёлкова, Д. С. Лихачева, А. Н. Насонова[106].

Советские исследователи изучают внутреннее движение русского летописания в тесной его зависимости от общих исторических условий социально-экономического развития Руси как источник, отражающий преимущественно интересы господствующего феодального класса в целом и его отдельных группировок в отдельности.

Устные и письменные изображения исторической действительности, предшествовавшие и затем и сопутствовавшие летописанию, воспроизводили не историю народа или государства, а деятельность героев или же — отдельные события. «Появление летописных сводов означало появление таких письменных исторических произведений, которые содержали опыт средневекового построения истории государства, народа или народов, опыт построения исторического процесса, как его понимали современники…

Реальный ход развития Древнерусского государства не мог не отразиться на русском летописании»[107].

Еще в работе «Русская земля» А. Н. Насонов заметил совпадение главных этапов древнерусского летописания с этапами процесса сложения Древнерусского государства, что было затем развито и убедительно доказано на примере Древнейшего свода времени Ярослава Мудрого и Повести временных лет. Составление первого было обусловлено «потребностью осмыслить образование и историю «Русской земли» в период нараставших противоречий в развитии Древнерусского государства». Повесть временных лет, в свою очередь, явилась первым летописным памятником, «в котором с полной ясностью утверждалось и осмысливалось понятие Руси в широком значении как совокупности разных (не только южнорусских) восточнославянских этнических групп, или «племен» (выделено. — А. З.)[108]. Следующий этап развития Древнерусского государства нашел свое отражение в «областном» летописании. Это летописание представлено в основных источниках данной работы — Ипатьевском (южнорусском) и Лаврентьевском (северо-восточном) сводах.

Главным источником историко-географических сведений о Черниговской земле является так называемый Киевский свод 1198 г. в составе Ипатьевской летописи. И Повесть временных лет и Галицко-Волынский свод конца XIII в. в составе этой летописи приводят преимущественно отрывочные сообщения, касающиеся истории Черниговской земли, и еще более случайны там географические данные о ней. Материалы Киевского свода 1198 г. зачастую служат отправным пунктом для нисхождения к данным XI в. при ретроспективных построениях или для восхождения к сведениям XIII в. при реконструкции историко-географической картины, постольку-поскольку при отдельных противоречиях и неясных местах свод 1198 г. позволяет все же достаточно конкретно и очевидно, по сравнению со сведениями X–XI и XIII–XIV вв., восстановить историческую обстановку в Черниговской земле.