Черниговского полка поручик - страница 25

Читая письмо, Сухинов заволновался. Это заметил Сергей Иванович.

— Что случилось? — спросил он участливо.

— Шалацкий извещает, что Катюша сильно захворала.

— Сейчас же поезжайте к ней, Иван Иванович, а может, и доктора следует взять? Зенькевич вчера возвратился из отпуска. Разговор продолжим потом. С богом!

Сухинов не стал ждать, пока подготовят сани, тотчас оседлал коня, верхом отправился в Гребенки. Два часа спустя он не вошел, а ворвался в хату, где жила Катя.

— Что с ней? — тревожно спросил у матери Кати.

— Сейчас ничего. Вчера весь день был сильный жар. В бреду она несколько раз звала вас, Иван Иванович.

Сухинов сбросил шинель, осторожно открыл дверь комнаты, в которой лежала Катя. Она его увидела, заулыбалась, поспешила объявить:

— Ваня, мне уже значительно легше. Зря тебя побеспокоили. Станислав Антонович перестарался…

— Отчего же, правильно поступили. Ну, слава богу, что лучше, а от чего ты захворала?

— Не знаю. Простудилась, наверное. Вань, ты намерен долго здесь быть?

— Нет. Сегодня обратно. В полку неотложные дела.

— Жаль. Завтра ведь у Шалацких праздник: твоему крестнику три года.

— Я сегодня их поздравлю.

— Вань, бога ради, береги себя, — устало сказала Катя.

— Почему ты мне это говоришь, Катенька? — недоуменно спросил Сухинов.

— Несколько дней назад у Шалацких обедал майор Трухин с двумя офицерами. После нескольких бокалов вина Трухин доверительно рассказал Станиславу Антоновичу, что ты распространяешь среди солдат какие-то вольнодумные мысли. Вань, я так боюсь за тебя… Ты мне никогда не говорил… Правда это?

— Милая Катенька, и правда, и неправда. Ничего я не распространяю. Иногда только откровенно разговариваю с нижними чинами. Впредь буду предусмотрительней. Но столько вокруг несправедливости и пороков, исходящих от властей, что удержаться иногда бывает весьма трудно. А не говорил с тобой, Катенька, по этому поводу потому, что не было причины, но как только ты поправишься, мы обязательно поговорим обо всем обстоятельно. Повторяю, причин к твоему волнению никаких нет…

После отъезда Александра в Таганрог прошло недели три. За это время Аракчеев получил очередной донос Шервуда и сразу послал фельдъегеря за Вадковским. Вадковского доставили и посадили в Шлиссельбургскую крепость, а два дня спустя Аракчеев держал письмо от Александра из Таганрога, в котором тот повелевал, не подымая шума, арестовать командира Вятского пехотного полка полковника Пестеля и заточить его в Петропавловскую крепость, где учинить надлежащий допрос. Ежели последний не сделает никаких признаний, то произвести ему очную ставку с некоторыми его сообщниками.

В тот же день из Петербурга на юг отправился за Пестелем генерал Чернышев.

До Тульчина Чернышев добрался 12 декабря. Дабы не наделать переполоху, в Линцы за Пестелем не поехал, решив под благовидным предлогом вызвать его в штаб армии в Тульчин.

Членам Южного общества — офицерам Крюкову и Черкасскому, служившим в Тульчине, приезд Чернышева показался подозрительным. В тот же день вечером они отправились к Пестелю в Линцы. Добрались туда поздно ночью, однако в окнах Пестеля горел свет. Гостей встретил денщик полковника Савенко.

— Кто у Павла Ивановича?

— Один, что-то пишет. Велел никого не впускать, — ответил услужливый Савенко.

— Однако ж доложи.

Савенко отправился докладывать своему хозяину, а Крюков и Черкасский устало опустились на табуреты в прихожей.

В это время за окном послышались шаги. Не сговариваясь, друзья выскочили на улицу и увидели, как от дома, сгибаясь, быстро удалялась мужская фигура.

— Ну, что сие значит? — спросил Черкасский.

— Полагаю, что за нами слежка, — высказал предположение Крюков.

Савенко позвал гостей в дом.

— Павел Иванович велел вам заходить, а мне приказал приготовить вам «царский ужин».

Шутку Пестеля офицеры знали. Она пошла от случая, когда крестьянин угощал царя.

Однажды император Александр возвращался с юга в Петербург. День клонился к ночи, пошел сильный дождь. Император решил остановиться в селе в одной из хаток, немного передохнуть. Хозяева хаты увидели, что к ним заехала важная особа, не подозревая, что это сам император, без стеснения говорили о своих делах, а потом хозяйка пригласила гостя к столу.