Черниговского полка поручик - страница 26

— Не осуди, барин, окроме картофеля, другой провизии нема. — Хозяйка поставила на стол чугун с картошкой, варенной в шелухе. — Уж который год наши мужики собираются челобитную бить царю-батюшке, дабы освободил от энтих проклятых поселений.

— Пошто поселения плохи? — угрюмо спросил Александр.

Хозяин до сих пор молчал, но когда жена заговорила о военных поселениях, оживился, поспешил ответить на вопрос гостя:

— Мочи нет, барин, какой-то супостат придумал их, а крестьянам продыха нет: кончается работа, начинается муштра. Кончается муштра, начинается работа. Не ведает царь-батюшка о наших страданиях. Вы, барин, ежели в Петербурге будете, дак если случай выпадет, поведайте ему. — Крестьянин понизил голос до шепота: — А может, не дай бог, он сам такое придумал?..

Крюков и Черкасский только шагнули в сторону комнаты Пестеля, как дверь распахнулась и на пороге появился сам хозяин в домашней куртке, комнатных тапочках, с гладко причесанными волосами.

— Милости прошу. Что это вы так поздно? Еще час — и я был бы уже в постели, и тогда мой верный Савенко ни за что не позволил бы меня будить. Разве что в экстренном случае, — Пестель улыбнулся. — Такой строгий у меня денщик…

— Павел Иванович, — начал Крюков, — в Тульчине генерал Чернышев. Когда он проезжал через Гайсин, так имел встречу с капитаном Майбородой, говорили с глазу на глаз. У нас имеются другие косвенные доказательства, что Чернышев пожаловал неспроста. После его разговора с главнокомандующим наш добрый старик ходит с поникшей головой, а несколько минут назад под окнами вашего дома, Павел Иванович, был какой-то тайный надзиратель, мы его спугнули.

Пока Крюков говорил, Пестель стоя внимательно слушал, потом тяжело опустился в кресло, сказал:

— Спасибо вам. Ваши подозрения вполне резонны, и, пока Савенко приготовит чай, мы кое-что ликвидируем, а «Русскую правду» упрячем. Так будет спокойнее. Могу заверить вас, господа, что ежели меня схватят и хоть жилы будут из меня тянуть, я ни в чем не сознаюсь! А Юшневского вы предупредили?

— Да, в Тульчине все наши настороже.

Пестель на минуту оставил гостей, вышел к своему верному денщику, распорядился:

— Зажги-ка, братец, камин…

На второй день Пестеля вызвали в главную квартиру армии в Тульчин.

В кабинете главнокомандующего поднялся ему навстречу пожилой генерал граф Витгенштейн, у которого Пестель в свое время был адъютантом.

— Здравствуй, здравствуй, Павел Иванович! Ну-с, как там у тебя дела?

Он заложил руки за спину, мелкими шагами ступал по кабинету, в углу которого за отдельным столом сидел Чернышев, называемый в армии инквизитором. Был известен своими реакционными взглядами. Аракчеев знал, кого посылать на такое дело.

Чернышев, не поднимая головы, что-то писал.

Главнокомандующий любил Пестеля. Он не верил тому, что рассказал ему Чернышев, и не стал томить его лишними вопросами, прямо спросил:

— Павел Иванович, сказывают, будто ты создал какое-то общество, имеющее намерение упразднить государеву власть?

Сердце Пестеля, казалось, на миг остановилось, но он тут же овладел собою и первый раз в жизни сказал своему начальнику неправду:

— Видимо, кто-то из моих неблагожелателей решил насолить мне, вот и сочинил эту небылицу, — спокойно ответил Пестель.

Оторвав взгляд от стола, на Пестеля уставился Чернышев и с ехидцей в голосе спросил:

— А о конституции, которую вы сочинили, назвав «Русской правдой», тоже ничего не знаете?

— Каждый волен говорить то, что ему заблагорассудится, но вашему превосходительству не позволительно пользоваться слухами.

Чернышев вскочил, словно его кипятком ошпарили, и грозно объявил:

— Именем его императорского величества вы арестованы!

Пестель все понял, он не стал ждать дальнейших распоряжений, спокойно вынул из кобуры пистолет, отцепил от ремня золотую шпагу с надписью «За храбрость», положил все на стол Чернышеву, сказал:

— Я готов!

Чернышев открыл дверь кабинета, позвал дежурного генерала Байкова и приказал:

— Взять под стражу!

Арестовав Пестеля, Чернышев распорядился произвести тщательный обыск в доме генерал-интенданта армии Юшневского, а сам поспешил в Линцы, дабы лично обыскать дом Пестеля. Тайно хранил надежду найти главную улику заговорщиков — «Русскую правду». Он уже отчетливо представлял, как обрадуется государь его изворотливости и, быть может, пожалует новый чин.