Черный ангел - страница 53

Первый рыцарь серьезно взглянул на него и ответил:

— Благодарю за откровенность. Ваше замечание вполне естественно. Но я не хочу быть узнанным наполовину. Если вы действительно узнали меня, я разрешаю вам назвать меня, и если вы не ошибетесь, я сниму маску.

— Я не ошибусь, — уверенно произнес второй, — вы — поручик Кавалергардского полка князь Арсений Кириллович Шастунов.

Едва он договорил последнее слово, как князь Арсений открыл свое лицо.

— Вы правы, — сказал он. — Как вы узнали меня?

— По глазам, князь, и по голосу, — ответил второй и продолжал: — Но рыцарь должен поднять забрало, говоря с другим рыцарем, поднявшим его.

С этими словами он сдернул маску, и Шастунов увидел перед собой энергичное бледное лицо с проницательными, серыми, холодными глазами, с резко очерченными, твердыми губами. Было что-то властное в его серых глазах, в повороте его головы, в интонации голоса.

— А чтобы не оставлять вас в недоумении, — продолжал он, — я вам тоже назовусь. Я — князь Александр Юрьич Бахтеев, племянник нашего амфитриона, князя Никиты; третьего дня я вернулся из Лондона, куда ездил на несколько дней после шестимесячного отпуска из посольства. Теперь я отозван оттуда, и вчера… Боже, что это такое? — вдруг в сильном волнении прервал он себя, быстро наклоняясь.

Шастунов тоже нагнулся. На полу лежал беленький треугольник. Это он уронил полученную им записку. Молодой Бахтеев быстро поднял ее.

— Это моя записка, — проговорил князь Шастунов, протягивая руку.

— Простите, — слегка вспыхнув, ответил Бахтеев, подавая ему записку.

Неожиданная мысль вдруг поразила Шастунова. Одинаковые костюмы, волнение Бахтеева при одном взгляде на эту записку… Не ему ли предназначалась она?

Под влиянием этой мысли Шастунов решительно протянул записку Бахтееву и сказал:

— Князь, я получил эту записку странным образом сегодня во время танцев от человека, которого я даже не мог рассмотреть. Кажется, он был в костюме мага. Этот человек прошептал мне в ухо какое-то дикое слово. Как оно? — мак… мах…

— Макбенак, — порывисто произнес Бахтеев.

— Да, да, но откуда вы знаете? — с глубоким удивлением спросил Шастунов.

Но Бахтеев его уже не слушал. Он с жадным любопытством читал записку. Он быстро встал. Вид его поразил князя Арсения. Бахтеев побледнел; брови его нахмурились. Несмотря на все усилия, было заметно, что он сильно взволнован.

— Так. Пора, — проговорил он вполголоса. — Игра началась…

Князь Шастунов с удивлением смотрел на него. Бахтеев опомнился.

— Князь, конечно, это останется между нами, — начал он. — Записка предназначалась мне… Вы внушаете мне доверие… Можете вы помочь мне сегодня ночью?

Таинственность приключения, располагающая наружность Бахтеева, любопытство, все вместе заставило князя Шастунова пылко воскликнуть:

— Когда угодно!

Александр Юрьич крепко пожал ему руку.

— Я все объясню вам потом, а теперь пора в залу.

— Да, пойдем, — ответил Шастунов.

Но едва они двинулись, как послышались резкие, характерные шаги, сопровождаемые звоном шпор, и высокий крикливый голос.

— Цесаревич! — взволнованно воскликнул Бахтеев. — Сюда, скорей сюда!

И, прежде чем Шастунов успел что-либо сообразить, Бахтеев толкнул его за трельяж и сам стал рядом с ним, судорожно сжимая его руку.

И было пора.

В дверях показалась фигура великого князя Павла Петровича, рядом с магом.

Переступая порог, великий князь гневно кричал:

— Oh! Mon astrologue! C’est trop! Voyz avez l’air d’un charlatan! Parbleu!..

— Monseigneur, — раздался в ответ спокойный и уверенный голос, — vous trompez[16].

Молодые люди боялись дышать, стоя за своим трельяжем.

Великий князь тяжело опустился на диван. Астролог почтительно стоял перед ним, слегка наклонив голову и вертя в руках черную палочку с инкрустацией слоновой кости.

Павел нетерпеливо ударял тяжелой перчаткой по ботфорте и высоким крикливым голосом говорил (разговор все время велся по-французски):

— Ну, господин колдун, я вас держу наконец. Я не позволю меня дурачить.

— Монсеньор, — ответил незнакомец, — мы никого не дурачим, и было короткое время, когда граф Северный посетил Париж[17], он имел больше доверия к рыцарям Кадоша